Цветы для Элджернона

Фильм “Не говори никому” для меня из той же категории, что и прошлогодняя “Субстанция”. Очень уважаю, но смотреть второй раз категорически не буду. Да и даже советовать кому-либо сложно. Так и хочется после совета прибавить, что в случае возникновения непредвиденных обстоятельств никакой ответственности советующий не несет.Начать стоит с того, что существует две версии: оригинальная европейская и американский ремейк. Ремейк я пока не посмотрел, но, судя по отзывам, хоть там и снимается лучший маньяк всех времен и народов Макэвой, и сам по себе фильм более красивый и зрелищный, но вся суть оттуда вымыта, что выражается как минимум в полностью измененной концовке. Его я как раз заочно и рекомендую, если хотите посмотреть на ночь что-то расслабляющее и ненапряжное.А вот европейская версия — это что-то с чем-то. По легенде, режиссер попал в ситуацию, позже отраженную в сюжете. Отдыхая, он встретился с парочкой из другой страны, с которыми успел сблизиться настолько, что они позвали его приехать к себе в страну на уикенд. Режиссер отказался, но ситуация запала ему в душу, родив фантазию на тему того, а что если бы он поехал и случилось нечто ужасное.На самом деле, я вижу крайне авторский и четкий посыл в произведении, так что могу сказать так: даже если бы эта ситуация с режиссером не случилась, её точно стоило бы придумать. Потому что чувствуется, как сильно создатель хотел поделиться своими мыслями.Этот фильм — очень контекстное переживание о судьбе европейской цивилизации.Крайне просто его мысль можно выразить так: с каждым поколением мы становимся всё мягче, терпимее и бесхребетней. Это работает, пока вокруг все такие, готовые расшаркиваться при первой возможности и извиняться за любой конфуз. Но что если среди нас появятся люди, плевавшие на все эти условности, ценности и нормы, просто молча берущие то, что они хотят? Как мы сможем не то чтобы противостоять им, а хотя бы просто защищать себя, своих детей, свои границы?Фильм крайне коварен тем, что начинается как бы как реализм, но понемногу уходит в некую притчу, под конец вовсе отбрасывая любые рамки логики ради чисто эмоционального эффекта. Из-за этого я получил крайне сильный эмоциональный эффект: я полностью погрузился и проникся главными героями, а потом вслед за ними переместился в другую реальность, где всё дозволено и ничто не истинно.Для европейцев, на мой взгляд, тут много политики и религиозных высказываний. Для меня суть полученных переживаний можно сформулировать проще: насколько я способен сам защитить собственные границы? Защищать не звонком в полицию или увещевательными разговорами, а собственной волей и решимостью? Насколько я похож на главных героев, на последний вопрос которых, прозвучавший как “Почему?”, они получили лаконичный ответ: “Потому что вы сами это позволили”.Я не знаю, и именно поэтому так сильно оказался шокирован происходящим. Не потому что фильм шокирует сюжетом или изображает что-то невозможное. Он шокирует тем, что заставляет задуматься: а что, если мы действительно позволяем всему происходить вокруг нас, потому что не хотим или боимся взять на себя ответственность? Или, что хуже, мы настолько привыкли к комфортной беспомощности, что просто не можем вовремя распознать опасность?И вот здесь, на самом деле, и возникает главный вопрос: какой ценой мы приобретаем свою мягкость, свою способность быть толерантными и внимательными к чужим чувствам? А не заплатим ли мы за это слишком высокую цену, если вдруг окажемся один на один с теми, кто не боится наплевать на все эти нормы и принципы?Это и есть самая большая сила фильма — он не просто рассказывает историю, он заставляет взглянуть в лицо собственным страхам и слабостям.

Часто говорим на канале о тревожности, но не всегда понятно, какой уровень тревожности является избыточным. К сожалению, столкновение с тем или иным уровнем неопределенности (а значит и тревоги) в жизни является нормой.Быстрый тест на уровень тревожности можно пройти в боте @beztrevogipaniki_bot от психолога Анны Сергеевой. Буквально за несколько минут после 21 вопроса вы сможете получить точное понимание своего уровня тревожности, и хотя бы одной неопределенностью в жизни станет меньше.Я тоже прошёл этот тест, и у меня вышел умеренный уровень тревожности, что меня скорее порадовало. Думаю, многим результат может помочь лучше понять себя и вовремя отследить, когда тревога перестаёт быть полезным сигналом и начинает мешать жить.

Как и большинство детей девяностых, я ходил в детский садик. Как и большинство — в первую очередь потому, чтобы какое-то время дня находиться не дома, а в другом месте, где забота о маленьком ребенке временно снималась с родителей (в моём случае — с бабушки и дедушки) и перекладывалась на государство. И, как и в большинстве случаев с государством, эта функция выполнялась плохо и оставляла шрамы.Как правило, дети были предоставлены сами себе и занимались своими детскими терками. Кажется удивительным, но пятилетние дети создавали весьма сложные социальные конструкции со своими интригами, предательствами, союзами и временными коалициями.Мне в таких конструкциях скорее было плохо, чем хорошо, так как уже тогда я был в какой-то степени нелюдим и асоциален. Я понимал, что вокруг что-то происходит, в чём принимает участие большинство окружающих. Но для меня это ощущалось как некий сюжет бредового сна, где лыжник гладит ёжика, потом доктора несут грибы в стиральную машину, а потом меня спрашивают, почему я не взял свой якорь для отбеливания ёлки.Но хотя это создавало определённые сложности, как обычно, главной проблемой были не дети, а взрослые. Воспитатели и нянечки были кем угодно, но не теми людьми, про которых сквозь время вспоминается что-то хорошее. На самом деле, почти каждую из них я благополучно похоронил в памяти — кроме одной, лицо которой маячит передо мной даже спустя столько лет.Обязательной частью распорядка дня был тихий час. И, конечно же, этот тихий час был нужен кому угодно, но только не гиперактивным детям. Они были готовы делать что угодно в это отведенное время, но только не спать. Сейчас я понимаю, что, возможно, тихий час был нужен самим сотрудникам, чтобы привести дела в порядок, пока дети спят.Но дети, конечно же, не спали, что становилось постоянным источником противостояния. Случайной жертвой именно этого процесса предстояло стать мне.Был тихий час, во время которого дети прыгали на своих кроватях, общались и просто радовались жизни. Я за этим спокойно наблюдал. Но внезапно меня пробило. Я наконец-то каким-то чудом почувствовал то самое биение сердца общества, некую связь со всеми окружающими. И мне захотелось спеть об этом на фоне всеобщего гама.Я не помню конкретно, о чём была песнь. В моей голове сидит строчка, что все достойны мороженого. Примерно как в Пикнике на обочине Стругацких — всем счастья и даром. И именно об этом я увлеченно пел, стоя на своей кровати. Я не помню, сколько это продолжалось, но зато у меня вбито в память, что случилось после.Внезапно я почувствовал, как мир переворачивается с ног на голову. После этого — звук ударов. Такой громкий, что до сих пор звенит у меня в ушах. Забавно, что боль я не помню — я помню страх и ощущение, подобное ошеломлению во время взрыва. Мир, который чуть-чуть открылся мне радостью, внезапно превратился во что-то иное — опасное и коварное.Это была нянечка, которая вошла в комнату во время тихого часа. По какой-то причине она разозлилась настолько, что полностью потеряла самообладание и интуитивно выбрала самую яркую цель — меня, поющего на кровати. Она рывком подошла ко мне сзади, резко сдернула с ног и нанесла серию ударов по попе.Моё следующее воспоминание — это как потом в душе она меня моет, потому что я заснул, но от избытка чувств буквально обкакался во сне. Видимо, вся остальная память скрыта шоком.С тех пор прошло много лет, и я часто думаю: что именно я тогда потерял? Не столько веру в взрослых — её, пожалуй, у меня никогда и не было по-настоящему — сколько ощущение безопасности в моменты радости. Эта история, как и множество ей подобных, не требует морали. Но каждый раз, когда я ловлю себя на том, что в самые светлые мгновения жду подвоха, я знаю, откуда у этого корни. Из детского сада. Из тихого часа. Из песни, которую я не смог допеть.

Уже неделю моя бабушка лежит в реанимации. Это тяжёлый текст, который требует написания.Мои постоянные подписчики знают, что в детстве, в раннем возрасте, родителям потребовалось отправить меня подальше из-за болезни младшего брата. На этот период, с трёх до восьми лет, моими родителями по духу были именно бабушки и дедушка. Так как отец по выходным приезжал, отцовская роль за ним всё-таки оставалась, а вот материнская сильно съехала к бабушке.Бабушка — невероятно сильная женщина. Она всю жизнь работала на стройке, была бригадиром. Сейчас ей 93 года, и до каждого последнего дня в сознании она вела активную жизнь — летом занималась огородом, весной готовила рассаду, также фоново следила за загородным домом и дедушкой.Именно бабушка дала мне самые лучшие части — внутреннюю силу, стойкость, тягу к деятельности, упорство и несгибаемость. Именно бабушка всегда давала мне то, что ближе всего было к безусловной любви. Она всегда вставала на мою сторону и поддерживала.Ночью в пятницу ей стало плохо, и она позвала маму (родители на тот момент были вместе с ними в загородном доме). Мать через какое-то время вызвала скорую, так как начали появляться признаки инсульта. Отец сопроводил бабушку утром до больницы. Бабушка, по его словам, вела себя нервно, уже с трудом изъяснялась. Днем я приехал в загородный дом, чтобы отвезти маму в больницу и вместе проведать бабушку.Я взял с собой газеты и журналы — именно так я проявлял свою любовь к бабушке, привозя ей свежую прессу для чтения. Когда мы пришли в палату, бабушка «спала». Мы ещё не знали, что она уже впала в кому. Подождав полчаса, мы отправились обратно с намерением вернуться утром следующего дня.Но на следующий день в палате койка уже была пустая — её перевели в реанимацию и подключили к ИВЛ.Современная медицина — странная вещь. Человек, который раньше уже был бы точно мёртв, сегодня может поддерживаться в неком подобии жизни. Смысл такого поддержания в том, что есть некий шанс на «восстановление». Но при этом ни один врач не даст никакой гарантии на то, что это «восстановление» хоть сколько-то возможно. Остается только ждать исхода, внутренне себя готовя к чему-угодно.Пока я сидел во дворе больницы, меня внезапно пробила мысль о том, что, как бы ни сложилась текущая ситуация, бабушка уже не сможет быть тем самым человеком, всегда поддерживающим меня. И теперь эта роль переходит ко мне. Теперь поддерживать, любить и уважать себя нужно мне — потому что больше уже никто не сможет это делать так, как делала бабушка.Возможно, именно сейчас я становлюсь по-настоящему взрослым. Человек остаётся ребёнком, пока может делегировать любовь и заботу о себе кому-то другому. Неделю назад я такого человека потерял — и нашёл заново в себе самом.И в этой новой тишине я чувствую, что моя бабушка в любом случае со мной останется. Ее часть теперь живёт во мне — в моей способности держаться, заботиться о себе, идти дальше, даже когда страшно. Жизнь продолжается, и я продолжаю её и для себя, и для неё. В каждом своем шаге, в каждом выборе быть живым, любящим и верным себе — я остаюсь с ней рядом.

Прочитал пост на канале “Психолог Чикова Аня” про мышление категориями “хорошо” и “плохо”. Сразу отозвалось и захотелось дополнить мысль автора.Самая большая проблема этих категорий для меня была в том, что я абсолютно их неправильно использовал. В принципе, неплохо как-то обозначать в жизни, что происходящее в ней нравится, а что нет. Но когда я думал о хорошем и плохом, я думал не о том, что хорошо или плохо для меня, а о неком абстрактном хорошем и плохом.Например, хорошо, когда окружающие о тебе положительного мнения и плохо, когда отрицательного. Но если чуть-чуть продолжить размышление, то сразу встает вопрос — а какие именно окружающие?И тут даже разговор не о том, что есть люди, которые имеют разные со мной ценности и для них я всегда буду не совсем “хорошим”, какие бы социальные трюки я ни выполнял. Разговор о том, что даже среди ценностно близких людей есть такие, которые имеют значение в моей жизни, а есть те, кто — нет.Например, приятные дальние родственники, с которыми в какой-то альтернативной жизни я мог бы дружить и общаться, а в этой практически не пересекаюсь. Могу и позвонить, и с праздником поздравить — услышу что-то приятное в ответ. Казалось бы, это и есть то самое абстрактное “хорошо”.Но в жизни один из самых дорогих ресурсов — это время. И его всегда не хватает. Можно, конечно, выполнить какие-то формальные действия, создающие имитацию близости, но такая видимость с первого взгляда распознается как искусственная и вряд ли приносит что-то по-настоящему ценное.А вот лично для меня хорошо — иметь не слишком широкий круг, но зато настоящих, глубоких связей. В каждом из которых я могу сказать, что человеку доверяю, открываюсь, могу рассказать всё, что на душе, и выслушать его с радостью, если понадобится. И получается, что по моему “хорошо” — я не могу распыляться на всех приятных людей вокруг. И как бы абстрактно поступаю “плохо”, не вникаю, не стараюсь наладить контакт с теми, кто вроде бы мне рад.Понятное дело, как только я сформулировал это для себя ясно, то сразу решил, что моё “хорошо” и “плохо” — намного важнее, и абстрактным уделять внимание не нужно. Но до этого момента я разрывался во внутреннем конфликте. Ведь получалось, что есть вещи, которые вроде как 100% хорошие, а я их не делаю. Это что, выходит, я плохой?И действительно, как и автор поста, я в итоге такого мышления просто впадал в ступор — и не предпринимал ничего: ни действий, которые хорошие “в целом”, потому что не хотелось, ни шагов, хороших для себя, потому что было стыдно.И вот только когда я начал всерьез спрашивать себя не “что правильно?”, а “что правильно для меня?”, стало легче дышать. Стыд и вина потихоньку начали уходить, потому что я перестал ориентироваться на внешнюю карту “правильности” и начал строить свою. Теперь, если я чего-то не делаю — не потому, что “так нельзя”, а потому что мне это не нужно, — внутри становится тише. А если решаю действовать — не из желания быть “хорошим”, а потому что мне это важно, — появляется смысл. И, кажется, так для меня выглядит настоящее “хорошо”.И своим хорошим поступком считаю порекомендовать вам канал автора, подарившей мне тему для этого поста — “Психолог Чикова Аня”. Аня работает в научно-доказательном, поведенческом подходе ACT, использует Терапию принятия и ответственности и даже предлагает бесплатные ознакомительные 30-минутные консультации, если человек ищет специалиста для работы. Ну и просто пишет о том, что близко всем нам — о жизни.