Философические Письма | Дмитрий Жуков

Иоганн Георг Гаман - любопытная философская фигура для 18 века. Родился в Кёнигсберге, получил прекрасное филологическое образование, бунтовал вместе с литературным движением "Буря и натиск". На его переписку с Кантом ссылается даже Карл Шмитт. Пока писал пост, упорный Т9 исправлял "Гаман" на "Шаман". Православный интерфейс хочет увести меня с кривой немецкой дорожки на русскую. Это мой бой.

Радикальное зло и МарксПродолжаю путешествие по океану политической теологии. Исследования капитана (меня) сфокусированы на проблеме зла, о которой очень подробно пишет И. Кант в "Религии в границах одного только разума". Пока курс держу в сторону XX века, в котором пост-шмиттианские стратегии размышлений о политике и философии истории начинают искать остатки теологического дискурса в секуляризированных концепциях. Всплывает резонный вопрос: что на концептуальном уровне является аналогом зла у мыслителей, чья ставка - разрыв с христианством. Бросок перчатки предпринимает Карл Лёвит в работе "Смысл в истории. Теологические предпосылки философии истории". Построенный по принципу инверсии, от Шпенглера к библии, это большой аналитический труд, указывающий на христианские истоки в ведущих секулярных теориях. Очень любопытно было взглянуть на препарирование Маркса, которому посвящена отдельная глава:В Марксовой интерпретации всемирной истории эксплуатация является радикальным злом «предысторического периода», или, говоря языком Библии, первородным грехом. И, подобно первородному греху, эксплуатация затрагивает не только моральные, но и интеллектуальные способности человека. Класс эксплуататоров не может постичь существующую систему кроме как в ложном сознании, тогда как пролетариат, не затронутый грехом эксплуатации, разоблачает капиталистическую иллюзию и обретает истину о самом себе. Понятое как высшее и всепроникающее зло, эксплуатация есть нечто гораздо большее, чем экономический факт.Ставка Лёвита ясна: опасность эксплуатации невозможно объяснить исключительно экономическими причинами, так как Маркс смотрит на мир христианскими глазами, не желая мириться с существующей репрессивной системой. Я думаю, что во многом именно этот зазор породил различие на Маркса-идеолога и Маркса-аналитика, с которым упорно работает постсоветская социальная философия. Важно только помнить, что даже очень тщательный генеалогический разбор своего идеологического противника не всегда уничтожает основную аргументацию. Если марксизм имеет христианские истоки, делает ли это его ошибочной концепцией?

Кант и эсхатологияДля грантовой статьи окунулся в широкое дисциплинарное поле политической теологии. Книжный шкаф потихоньку начинает пополняться знаменитой серией от издательства "Владимир Даль", а Карл Шмитт становится чуть ли не самой цитируемой фигурой в текстах, с которыми приходится работать. Сейчас изучаю современную книжку Шона Маллой "Международные отношения Канта. Политическая теология вечного мира", в которой происходит изящное столкновение немецкого трасценденталиста со Шмиттом:Бог необходим как верховный законодатель — автор как физических, так и моральных законов Вселенной. В кантовском анализе механизм не запускается сам по себе: человечество должно верить, что Бог задумал и дал толчок творению, кульминацией которого является искупление человека. В этом смысле, возможно, будет полезно понять кантовскую концепцию Бога как создателя морального закона, участвующего в создании правил системы, но не ответственного за непосредственный надзор за системой, что, в свою очередь, объясняет, почему система не соответствует рациональному идеалу. В Бога следует верить как в законодателя, а не как в правоприменителяШмитта автор маркирует как апологета диктатуры, в которой суверен смело вмешивается в политико-правовую систему. У Канта же бог выступает скорей как разумный архитектор, сконструировавший мир по определённым правилам. Именно так можно прочитывать и проект философии истории Канта. Моллой вполне резонно ссылается на Якоба Таубеса, указавшего на эсхатологические основания у подобных концепций. Эсхатон задаёт два измерения: аксиологическое и телеологическое. Первое связано ценностной с предустановкой, а второе - с концом истории. Так можно интерпретировать "Идею всеобщей истории во всемирно-гражданском плане", в которой, как правильно заметил Ален Вуд, следование за Кантом приведёт к обществу без антагонизмов, коммунизму царству целей. Открывающийся проект теологии оказывается политической теологией через спасение разумом и последующей ликвидацией политического. Это достаточно типичный ход для многих крупногабаритных философов - увидеть конец политики в конце человеческого развития. Кант не является в этом случае исключением.

Немного погрузился в немецкую дискуссию о Просвещении и наткнулся на любопытного персонажа - Кристофа Майнерса. Специфический интеллектуал конца 18 века. Оставил после себя самые разнообразные рукописи: от весомых религиоведческих трудов до работ по античности. Поддерживал связь с Московским университетом и был жутким критиком Канта (как и всей этой "болтовни" про Просвещение).Но самое важное, что надо знать. Англоязычная Википедия начинает с того, что Майнерс был расистом

Итоги школы в ПеределкиноНа прошлой неделе побывал на выездной социологической школе "Машины теории" от Шанинки. На протяжении нескольких дней в Переделкино, в том самом доме писателей, приземлились философы, социологи и представители других дисциплинарных ячеек. Кофе, семинары, лекции, шахматы, шутки, Бурдьё... Успел прожить маленькую академическую жизнь, разорвав привычный поток повседневного пребывания в Шуваловском корпусе МГУ, о котором напомнила одна из завершающих лекций школы от Александра Ветушинского.Из весёлого: жёстко разбивали "Демократию объектов" Леви Р. Брайанта через Никласа Лумана. Уже давно сталкиваюсь с тем, что многие философские концепты рушатся под напором хардкорной социологии. Иногда важно побыть дипломатическим посредником между двумя дисциплинами.В очередной раз убеждаюсь в важности открытой академии и диалога между научными институциями