Дарима в поисках счастья

«не такая уж плохая штука — жизнь, — думаю я иногда. — в конце концов, всегда можно прогуляться по Босфору.» 💌Орхан Памук

🇹🇷Стамбул

однаждыеду в автобусе и плачу. не о чём-то великом — просто мир вдруг кажется слишком шумным, слишком ярким, а я — слишком уставшей.не знаю даже, откуда приходит такая грусть. может, из того, что я — живое существо. и так положено.автобус едет дальше. я смотрю в окно. Стамбул плывёт мимо: вывески, базары, лавки, уличные музыканты, коты, мечети, мальчишки на мопедах. город живёт. шумит, кипит, торгуется, договаривается, ссорится, мирится. это жизнь!и какая странная штука — жизнь. в ней полно боли, да. но эту боль никак нельзя вычесть из общей суммы жизни. она идёт вместе с радостью.и наверное, где-то в этом автобусе плакал ещё кто-то. а потом смеялся.потому что я-то смеюсь. в этот день ещё много раз смеюсь.смеюсь, когда водитель включает радио. играет что-то турецкое, заводное. и все поют. смеюсь, когда пью чай с имбирем и друг рассказывает весёлую чепуху. смеюсь, когда кот нагло ложится на мои босые ноги и очаровательно просит колбасы. смеюсь, когда торговец угощает восточными сладостями. смеюсь, когда …какая странная штука — жизнь!и весь секрет, наверное, в этом: не заставлять себя всё время быть счастливым.а просто быть.в грусти — быть.в смехе — быть.в пустоте — быть.быть!

(не задано)

однажды,когда турецкое небо ещё только набирает краски, а в чайханах не гремят ложечками, я – босоногая – бреду по каменной улице. бывает настроение – проснуться ни свет ни заря и идти куда-то. куда – никто не знает. особенно я.город ещё спит. только кошки делают вид, что заняты важными делами. какой-то дедушка собирает апельсины во дворе, обвитом виноградом, кивает мне, будто встречал сто лет назад. может, и встречал. может, все мы уже друг друга встречали.я спрашиваю:— alanya kalesi? а он вдруг отвечает по-русски, внятно, без удивления, словно давно ждал:— ты сейчас на развилке. пойдёшь туда – найдёшь любовь. туда – найдёшь покой. а прямо – вечность.где-то играет старенькое радио, пахнет гранатовым чаем и старым деревом. мы продолжаем диалог:— а можно всё сразу?— можно. но не торопись.и дедушка показывает пальцем: вот тебе лестница, сто тридцать семь ступенек. и я карабкаюсь. лестница из неровного камня, трещины похожи на линии ладоней. кошки на ступеньках переглядываются, будто делают ставки: упаду или нет.на девяносто седьмой ступеньке я начинаю сомневаться. на сто пятой хочется бросить всё и вернуться. на сто двадцать третьей у меня начинаются философские вопросы к жизни.на сто тридцать второй я пишу себе письмо.«дорогая я,если вдруг станет темно, вспомни это утро. как воздух щекотал нос запахом кипариса, как ступеньки учили быть терпеливой, и как ты на вершине горы улыбнулась морю внизу — не потому что надо, а просто потому что оно было. всё придёт! на сто тридцать седьмой ступеньке жизни что-нибудь хорошее обязательно случится. всё найдёт тебя!любовь – когда перестанешь её выдумывать.покой – когда перестанешь его бояться.вечность – когда перестанешь считать минуты.»письмо пишу на почтовой турецкой открытке. убираю в сумку. и иду дальше. не спеша. впереди ещё тысячи лестниц. небо в это утро сине-голубое.