сказать я имею

в столице грузиия купил себе несколько ковров. тот, что побольше–с петухомв столице грузиимой завтрак–чашка черного кофияв столице грузииесть сухой мост и черепашье озеро, но нет снега на новый годв столице грузииврач ставила тебе капельницуврач диктовала мне список лекарствврач спрашивала, глядя на “тошноту”: “это кто читает? вроде же не развлекательное чтение.”все это тоже в столице грузиифото @olia.diaries

перед отъездом в грузию думал, брать ли с собой биографию линча или не брать. не взял. катя чи правильно сказала: «… кажется будто этот человек не мог умереть». и действительно, в произошедшее сложно поверить. кажется, он всегда был так близко последние дни думал над его словами о том, что для того чтобы понимать и чувствовать его фильмы (в целом, как и любое другое абстрактное искусство), не нужно обращаться к экспертам типа жижека или читать рецензии на леттербоксе, полезнее положиться на свою интуицию. понимать, как понимаешь. а мы всё недооцениваем свое восприятие и его место, пытаемся заместить свое видение видением (д)ругого. полагаю, что именно по причине желательности видеть самому, линч всегда отказывался объяснять, что хотел сказать автор. есть в этом некоторое освобождение

я не уважаю четкость, ясность, различимость, определение. необходим туман, размытость, секрет, загадка, оторванность, нужно пробираться, нужна помеха, битый пиксель. нет свету да солнцу. раннее утро и поздний вечер. понимать и не понимать. быть понятым и непонятым. в зимнем ботаническом саду я побоюсь соврать, что студент, чтобы пройти в него дешевле, но совру. побоюсь зайти в закрытую дверь и не зайду. или зайду. может зайду, но может не зайду. утешения нет, но я и не ищу его. просто смотрю в окно

итоги года:книги года:self study. заметки о шизоидном состоянии - дэвид кишиккалендарь 2 - евгений алехинкак умирают машинисты метро - дмитрий даниловстихи года:к потомкам - бертольт брехтмне жалко что я не зверь - александр введенскийне принимай во мне участья - геннадий шпаликовмузыкальный инструмент года:гитарасожаления года:всего раз за год сыграл в настольный теннисмало общался с людьмине стал революционеромсон года:на красном део матиз c дядей мы едем по москве, он за рулем. все происходит ночью, но фары выключены. водитель на странно-жутковатом веселе, как карлик из твин пикс. мы спускаемся с очень крутого моста и вдруг машина начинает кувыркаться, через секунды она полетит на дно моста. сейчас я, скорее всего, умру, — вот о чем я успеваю подумать. группируюсь и выплевываю кашу, чтобы не подавиться ей во время полетадорога года:талая тропинка, петляющая между сталинками, школами и маленькими магазинчиками, засыпанная окурками и пластиковыми бутылками. тропинка через болото и сосновый лес

осваиваюсь, изучаю книги в нашем жилище на ближайший месяц. домашняя библиотека не велика, 10-15 книг. все, кроме одной, на английском, исключение—книжка на иврите. а в остальном—набор эклектичен: «братья карамазовы”, рассказы сэлинджера и хэмингуэя, армянские, грузинские и азербайджанские сказки, “введение в ислам”, тур гайды по грузии…первым делом открыл читать самоучитель по грузинскому, прочел введение, просмотрел алфавит (он весьма внушителен). наткнулся на особенность, схожую с беларусским: грузинский подчинен фонетическому принципу, то есть как слышится, так и пишется. что, конечно, может звучать как облегчение, но это не сильно упрощает задачу человеку, которому освоение алфавита кажется непосильной задачей.дальше перешел к чтению по транскрипции: [mama] с грузинского—папа, [deda]—мама. на этом этапе изучения языка я пока решил остановиться