вишнёвая амортенция

#story #женатики вопреки мнению всех окружающих и иногда впечатлению и самого чуи, дазай осаму всё же человекпоэтому, как и любому другому человеку, иногда ему просто жизненно необходимо получать подтверждение чувств по отношению к своей персонеэто выглядит довольно нелепо, если спросите чую, но он уже привык к странным выходкам дазая, призванным получить ответ на не заданный вопроси если раньше это только бесило, теперь абсолютно дурацкие пути, которыми дазай пытается выторговать правду, вызывают снисходительную улыбку, цоканье языком или многозначительный нежный взгляд, кричащий: «ну ты и дебила кусок, иди сюда»— неужели чуя нашёл себе кого-то поинтереснее? — хмыкает дазай, когда накахара возвращается с работы слишком поздно. и тут же кивает сам себе. — верно, чушь сказал, интереснее меня никого быть не может…— чего, блядь? — тянет чуя, стаскивая с себя так заебавшую за день одежду. — никого я не нашёл.— м-м-м, то есть, искал?чуя медленно поворачивается к дазаю, что скрылся под огромным пушистым одеялом с книгой в руках. над корешком видно одни лишь бесстыжие карие глаза, и в них плещется какое-то наивное, даже почти детское предвкушениезлиться вовсе не выходит. да и как можно, когда он — снова! — пялится вот так? поэтому накахара ведётся. и это своего рода двусторонняя игра. оба в курсе правил, однако не озвучивают их вслух, чтобы тщательно выстроенные годами образы не порушились в один миг— никогда, — тихо и честно отвечает чуя. он присаживается на край кровати и тянется ко лбу осаму, чтобы коснуться губами. мягко отводит чёлку в сторону, задерживается и делает глубокий вдох, чтобы как можно дольше удержать в лёгких родной запахдазай словно бы расслабляется всем телом, когда слышит очередной из тысячи ответов на очередной не заданный вопрособезоруживает раз за разом. наверное, только в такие моменты осаму и позволяет себе по-настоящему быть человеком. когда сознательно подставляется и даёт себе право чувствоватьони правда никогда не говорят о правилах этой странной игры, но чуя всё равно не может удержать в себе ехидство и, невесомо касаясь губами трепещущих ресниц, говорит:— ты можешь разработать пиздецки сложную многоступенчатую стратегию боя и в одиночку свергнуть правительство, но столь отвратителен в романтических манипуляциях, что мне даже стыдно.дазай слабо фыркает, и его тёплое дыхание касается подбородка чуи. щекотно— к этому меня мори-сан не готовил.— попробуй обратиться за помощью к женским форумам.осаму хмурится и тут же получает лёгкий щелчок в лобчуя бесшумно уходит в душ, и пока за стеклянной запотевшей дверью шелестит вода, дазай перематывает записанное на ментальную плёнку никогда

язык любви чуи накахары — это заботамаленькие, совсем незначительные, а иногда — и очень щедрые жесты внимания, что пронизаны молчаливым замечаниемизящная, длинная и утончённая цепочка для очков, которая однажды оказывается на столе коё, потому что чуя заметил, как наставница постоянно теряет их в ворохе рабочих бумаг, когда ей нужно что-то прочитать и подписать портсигар для хироцу — он часто забывает купить, а после миссий сигареты в пачке мнутся и вымокают в крови. коробочка вока для уставшей и смертельно голодной хигучи, что сверяла отчёты до восхода солнца. совет по тактике наилучшего нападения для акутагавы — так хотя бы с меньшей долей вероятности пацан убъётся и точно не пойдёт по стопам своего нерадивого наставникачуя не придаёт значения актам заботы, потому что для него это так же естественно, как жить язык любви дазая осаму — говорить правдударом, что мало кто её распознаёт, но иногда он правда пытается«ты сделал гораздо больше, чем должен был», — говорит тихо, неуверенно сжимая дрожащее от гнева плечо куникиды«этот мир тебя не заслужил», — бросает с лукавой улыбкой, глядя сквозь пузырьки бокала на румяную йосано«меньше всего я желаю увидеть, как в тебе погаснет свет, ацуши-кун»и многое-многое-многое, сказанное между строк из лжи и недомолвок, вкинутое как бы между делом. он хронически не может быть честным с самим собой, но те, кто ему дороги, заслуживают хотя бы каплю правды***— как же ты меня заебал, — почти рычит чуя и со стуком ставит на стол тарелку с горячей аппетитной собой. — если ты не сожрёшь это, я запихаю еду тебе в глотку! — чуя так груб со мной.дазай дует губы, но всё же принимается потихоньку ковыряться палочками в еде. он уверен: это вкусно, потому что готовил чуя. ковыряется лениво для образа — чтоб накахара не зазнался— я не собираюсь спать в одной постели с истощённой мумией, — фыркает он.— спасибо, — с трудом проглотив колкость, говорит дазай. — я это ценю.чуя, уловив нотки такой сбивающей с ног и всегда внезапной честности, густо краснеет и молча утыкается в свою тарелкуоба делают вид, что ничего особенного не произошло

статистика канала говорит о том, что короткие тексты пользуются большей популярностью, чем те, у которых в комментах продолжение 🤷‍♂️ а те тексты, что убраны в телеграф из-за порно элементов, вообще практически никто не читаетэтот мир целиком и полностью против райтеров со словесным поносом, как я как же хочется уметь писать коротко и хлёстко. пока получается только длинно и сносно…

#storyЧуя жмурится от яркого слепящего солнца. Ещё по-мартовски прохладно, но горячие лучи делают своё дело, так что он с прикрытыми веками наслаждается тем, как ветер мягко треплет рыжие кудри. И всё бы ничего, если бы не Дазай, с противным причмокиванием и отвратительными стонами наслаждения пожирающий — по-другому это назвать, блядь, нельзя — мороженое. Разделавшись с поручением босса, они уже возвращались в штаб, и Осаму внезапно приказал водителю остановиться, а затем вывалился из салона и скрылся в лавке с мороженым. Чуя же, грозно сопя и скрипя зубами, спустя минут пятнадцать злобного ожидания отпустил водителя восвояси и поплёлся за своим долбоёбским напарником. О чём он только думает своей рыбьей башкой? Их с отчётом об успешно проведённых переговорах ждёт босс, а Дазай вздумал… мороженого прикупить? Серьёзно, блядь? По дороге в лавку Чуя лишь надеялся, что Осаму там не убил продавца и не захватил от скуки заложников — мало ли, закончился фисташковый пломбир. Чуя хмурится, мимолётно пытаясь вспомнить, откуда ему известен любимый вкус этой тупой рыбины, но отбрасывает эту мысль, когда застаёт Дазая едва ли не ползающим на корточках у прилавка, выбирающим мороженое.И вот они здесь — сидят на скамейке под раскидистым деревом. Осаму ковыряется деревянной палочкой в стаканчике, довольный до усрачки, потому что к трём фисташковым шарикам ему бесплатно положили четвёртый, с мятой. Чавкает, лыбится, по-тупому облизывает свою эту палочку, но хоть молчит, и на том спасибо.Накахара откидывается на спинку скамейки и сдвигает шляпу на глаза. Если абстрагироваться от раздражающих звуков жизнедеятельности идиота по соседству, можно даже расслабиться и немного насладиться спокойными минутами в перерыве от работы. Однако спустя пару минут созидания и тишины, что нарушал шелест листьев над головой и сосредоточенный скрежет деревянной палочки о бумажное дно стаканчика, раздаётся грохот. Чуя подскакивает на месте и поправляет шляпу, а потом злобно цыкает языком, когда понимает: шум исходил от хлопнувшей входной двери, из которой высыпалась толпа школьников.Он поднимает взгляд и, лениво просканировав здание напротив, закатывает глаза. Ну и место для поедания мороженого Дазай выбрал. Ещё бы притащил его в ебучий детский сад. А что, Чуя бы с радостью отобрал у Осаму пушку и оставил на перевоспитание там, лишь бы мозги не ебал и не мельтешил перед глазами.Шум весёлых голосов усиливается. Дазай даже перестаёт ковыряться в мороженом: таращится на толпы юношей и девушек в одинаковой школьной форме и задумчиво покусывает губу. Какой-то он сегодня непривычно тихий. Чтобы хоть как-то разбавить это странное ощущение неправильности, Чуя предпринимает попытку заговорить и подколоть.— Что, просчитываешь вероятность успешного подката к какой-нибудь невинной школьнице? — спрашивает он, усмехаясь.Но вопрос тонет в стройном хоре голосов, которые где-то в самом сердце толпы поют незнакомую Чуе песню.«Не успеешь оглянуться, как проходят годы. Мы решительно открываем дверь, и сегодня утром наши пути расходятся».— Мерзкий, глупый Чуя, — как ни в чём ни бывало отвечает, словно бы в пустоту, Дазай. Он опускает взгляд в свой стаканчик и морщится так, будто теперь фисташковое мороженое вызывает у него по меньшей мере мигрень или тошноту. Стаканчик летит в мусорку. — Сегодня выпускной, — зачем-то добавляет он.Накахара хмурится и неопределённо хмыкает, принимая к сведению очередную бесполезную информацию, которую постоянно изрыгает из своего рта Дазай. Мороженое съедено, но они зачем-то продолжают сидеть на скамейке и таращиться на счастливых подростков. Себя они к ним почему-то мысленно не причисляют, даром что возраст один и тот же. Чуя смотрит немного свысока, хоть и с толикой потаённой зависти, а Осаму… заинтересованно. Ему не хватает ещё комично ногами болтать в воздухе, только вот с его ростом это невозможно. Вымахал, сволочь.продолжение в комментариях

капец вы звёзд навалили на предыдущий пост, спасибо 🥺и спасибо за отзывы!!!смотрю на количество лайков в шоке, потому что помню времена, когда там было всего 10. как же быстро он растёт 🥰