Деньги в искусство

#смотритесами Евгений Наумов о выставке Бориса Кочейшвили «Облако, озеро, башня» в фонде Андрея Чеглакова. Часть 1: В фонде Андрея Челгакова открыта персональная выставка Бориса Кочейшвили — не самого известного советского художника. Сам он про себя говорит, что в начале 1990-х выпал из художественной жизни столицы, а когда вернулся, «оказалось, что поезд ушел, жизнь сильно изменилась за эти годы. Появились частные галереи, работы Наташи Нестеровой, с которой мы начинали бок о бок, были востребованы, а обо мне все забыли». И действительно,  вопрос об определении в какую-то нишу этого оригинального художника, работы которого уже не одно десятилетие хранятся в фонде Третьяковской галереи (они были приобретены закупочной комиссией в 1981 году, с «выставки 23-х») все еще актуален. «Как писать о нем? Кто он? Модернист? Шестидесятник? Нонконформист?» — вопрошает Валерий Турчин. Нонконформистом Борис Кочейшвили действительно не был. Членом Московского Союза художников он стал в 1964 году и до распада СССР был близок к среде московской художественной и интеллектуальной богемы, путешествовал в Италию, где был поражен произведениями Лучо Фонтаны, выставлялся в ГМИИ и ЦДХ. Теперь же он, кажется, вошел в амплуа благородного отшельника, который занимается искусством, преимущественно, для самого себя, выставляется то в Зверевском центре современного искусства (не путайте с Музеем Анатолия Зверева), небольших частных и государственных художественных галереях, а то внезапно в Третьяковской Галерее («Я и ОНИ», 2021-2022).На выставке «Облако, озеро, башня» представлены живопись, графика и гипсовые рельефы последних лет, а также поэтические произведения художника. Большая часть работ наполнена лиризмом, сравнимым с наследием Серебряного века — искусства, сосредоточенного на себе самом, на фигуре автора, противопоставлявшего себя массе обывателей. Подобно тому как символист Вячеслав Иванов обитал в «Башне» в здании на углу Таврической и Тверской улиц, лирический герой нашего почетного академика живет в метафорической башне из слоновой кости, называя последнюю «вечным символом художника», местом, где можно «отделить себя». В последнее время образ башни довольно часто встречается и у молодых, и у опытных авторов, можно вспомнить инсталляцию на персональной выставке Егора Кошелева в MMOMA (2024) и проект Алексея Веселовского «Башня. История наблюдений» в ЦТИ «Фабрика» (2025). 

Фото: Алексей Народицкий

#архив Что вам надо знать о коллекционировании: подборка публикаций от коллекционеров и про коллекционеровНеделю назад в московском Рихтере с бутербродами с икрой и чизкейками с земляникой запустилась первая Биеннале частных коллекций. Постепенно начинаем погружаться в проекты более 40 ее участников, а чтобы знание предмета подкрепляло развивающуюся насмотренность — собрали наши архивные материалы по теме. 1. Коллекционеры рассказывают— Коллекционер Сергей Лимонов о целях и планах LAF— Наталия Опалева о нонконформистах, эмоциях и чувстве сопричастности — Сергей Александров о коллекционировании и выставке «Единицы времени» в ММОМА— «Почему вы купили эту работу?»: коллекционеры о своих произведениях с выставки «Порывы и дуновения» в Цехе Красного на Винзаводе2. О том, как коллекционировать— Ольга Попова о роли коллекционера — Александр Киселевский, соучредитель и президент международного агрегатора Bidspirit, о покупке произведений на аукционах— Ольга Попова о документах, необходимых при покупке произведения— Максим Агаджанов об ошибках начинающих коллекционеров и том, как их избежать— Ольга Попова о ценообразовании в сфере искусства3. О коллекционерских выставках— Сергей Попов о выставке «Параллельные вселенные. От абстракции к артефакту. Коллекция Наталии Опалевой» в Государственном Русском музее — Сергей Попов о выставке коллекции Антона Козлова «Расположение картин зависит от вкуса» в ММАМ— Сергей Попов о выставке «Единицы времени. Собрание Сергея Александрова» в ММОМА на Петровке 25А 8 июля мы расширим наши познания благодаря первой дискуссии интеллектуальной программы Биеннале частных коллекций, организованной фондом «Новые коллекционеры» и ЦСИ Винзавод. В разговоре «Коллекционеры как агенты изменений» примут участие Софья Троценко, Вера Глазкова, Наталья Коренченко, Алексей Горбунов и Дмитрий Журкин, модератором станет Артем Филатов, а со вступительным словом выступит Марина Лошак. В тот же вечер на территории Винзавода состоится вечер вернисажей, где некоторые галереи представят свои проекты в рамках Биеннале: в HSE ART Gallery будем размышлять о фиджитал-коллекционировании, в pop/off/art и 11.12 смотреть на коллекции их галеристов-основателей, FINEART покажет работы, которые когда-то показывались на выставках и впоследствии нашли место в личном мире собирателей, a—s—t—r—a представит «Портрет коллекционера новой волны», Галерея Треугольник — собрание Константина Макаревича, а Totibadze — Марины Цурцумии.Встретимся вечером 8 июля на Винзаводе!

#смотритесами Кузьма Копылов о выставке Константина Аджера «Сообщение об ошибке»:Представленные на выставке в Pennlab работы Константина Аджера при взгляде боковым зрением действительно могут показаться очередным примером скупого «зомби-формализма» — искусства, которое легко пройти, не задержавшись. Все, кто заходил на выставку в один час со мной, едва ли проводили в зале больше трех минут. И, конечно, совершали ошибку. За кажущейся простотой скрывается глубокий экзистенциальный подтекст, связанный с материальностью технологий и ее связи с человеческой жизнью.Со слов администратора, многие работы новой серии — напечатанные скриншоты, сделанные автором с трансляций с камер летательных аппаратов (гражданских или военных — не уточняется) в моменты возникновения глитчей — и, в большинстве случаев, «кропнутых» до скопления нескольких пикселей. Глитчи случайные, быстрые и часто упускаемые из виду как «погрешность», при печати приобретают устойчивость, превращаясь в артефакты, которые требуют, чтобы в них всматривались.Текст-экспликация едва ли объясняет глубину этих работ, и это, к сожалению, неудивительно: в текущих реалиях эксперименты с новыми медиа, глитчем и повреждёнными цифровыми носителями удобнее всего преподносить в качестве инертных, политически нейтральных высказываний о роли ошибки в «как-бы глобальном» цифровом мире и её формальном потенциале в искусстве.Самое сильное в этих работах — ощущение упущенного присутствия. Горизонтальные полосы, выцветшие участки, разрывы в изображении — всё это не просто детали абстракции, а следы реального пространства, в котором находилась камера. Возможно, в момент сбоя в кадре были люди. Если привычное кадрирование подчеркивает то, что осталось доступно в результате, т.е. «убирает лишнее», то радикальная обрезка до нескольких пикселей не признаёт категорию лишнего, но, наоборот, делает важным то, что было вокруг. В этом смысле работы Аджера можно рассматривать как критический комментарий к иллюзии бестелесности цифрового. Аджер не просто фиксирует сбои, но превращает их в мосты к человеческому опыту, который остается за кадром. Определяющими в них становится пространство, находящееся как «за», так и «под» кадром — то, что было обрезано и то, что «перекрыто» глитчем соответственно. «Пойманный» глитч в работах Аджера, становится свидетельством того, что за любым software стоит hardware, а за цифровым потоком. Факт остановки мгновения сбоя превращается в напоминание о хрупкости технологических систем и их связи с человеческим опытом: по ту и по другую сторону сбоящей камеры находится аналоговый «настоящий» мир. Размытый внешний вид снимков подталкивает инстинктивно всмотреться в содержание. Информация о первоисточнике изображений — снимках — становится экзистенциальным обращением: призывом рассмотреть за размытыми полосами и пикселями живое присутствие существ, чьи жизни так или иначе связаны с этими технологиями. Следовательно, глитчи, которые Аджер фиксирует, — не нейтральные ошибки, а демонстрация следов систем, которые могут использоваться для контроля, наблюдения или насилия. Остановленный глитч — это потенциальное свидетельство событий, которые остаются за кадром. Работы обнажают политичность таких моментов.Те, кто провёл в зале всего три минуты, упустили главное: возможность увидеть это свидетельство. Работы требуют от зрителя медленного, вдумчивого взгляда, который позволяет увидеть за цифровыми артефактами материальную и политическую реальность.В противовес общепринятому убеждению, что инструментом сопротивления должна быть информация (конкретная, артикулированная и оформленная), в работах таковым инструментом становится шум.Если зомби-формализм — это искусство, которое имитировало глубину, оставаясь пустым, то работы Аджера — его антитеза. Они выглядят холодными, но требуют эмоционального вовлечения: Константин подталкивает разглядеть за пикселями жизнь. И в этом — их тихий гуманизм.

Фото: предоставлено пресс-службой ЦСИ Винзавод (автор фото Денис Лапшин)