Мне очень нравится йога! Хожу 2-3 раза в неделю. Если пропускаю, чувствую, как кости вянут, мышцы, суставы ноют. Задолбал уже Катю (мы вместе ходим и вообще Катя на йогу меня привела) своими откровениями о том, что за последние полгода я, – без шуток, – почувствовал свою левую сторону. Я как будто левым глазом стал лучше видеть, координация стала точней, тело крепче. А что уж говорить о такой суперспособности, как надевать носки, поднимая согнутую ногу без потери равновесия.Наверное, такая любовь к йоге потому, что я в детстве ходил на восточные единоборства, где, как я понял уже сейчас, вся неударная часть состояла из йогийских асан. Да, детям пяти-одиннадцати лет наш учитель о дыхании не рассказывал, но положения тела и последовательность их выполнения была похожей. Где-то в арендованном физкультурном зале на Водяной, а потом в своей школе у Аптекорского моста в Томске талантливый учитель Валерий Миронович Шевцов среди старых деревянных домов и грязных дорог, патрулируемых собачьими стаями, преподавал нам что-то очень важное. Это что-то важное он пронёс сквозь всю свою жизнь. Практики, которые он нам давал, если я правильно помню, спасли в молодости его жизнь. Он был заикой, хилым юношей. И, как я запомнил, отказавшись от суицида, он ходил в лес дышать и отрабатывать технику упражнений. Детским ушам больше было интересно слушать о том, как он дрался до полусмерти в подворотнях стенка на стенку, поэтому больше подробностей прихода его к йогийским практикам я не помню. Кстати да: и в возрасте за 60 Валерий Мироныч не терял игривости и зверства, поэтому мужики (в том числе мой папа) Мироныча побаивались. Он любил похлестать их, когда показывал ударку, которую заимствовал, кажется, у спецназа. Нас же, мальчишек, он журил, если мы ходили с длинными волосами, и при демонстрации приёмов мог за волосы подрать. Без шуток, для меня он был зверем со стальными мышцами. Зверем, который учил детёнышей в Дни Рождения заряжать столы вкусностями и говорить тосты, быть внимательным к товарищам; читать стихи на Новый год под ёлкой и получать подарки; чтить память прадедов 9 мая. К тренировкам это не относится, но я крепко запомнил, как в лет 8 после школы я сильно ударился коленкой и Мироныч перед очередным занятием посадил меня к себе на колени, растёр моё колено какой-то вонючей мазью и раскатал больное место деревянной катушкой с зубцами. Я не планировал плакать, пока пишу текст, но воспоминания о его школе и опыт в их стенах, вероятно, являются фундаментом моей личности. И вновь понять это за секунду непросто, но важно!Так вот да. Видимо, во многом поэтому йога хорошо легла в мою суетливую московскую жизнь. Тело и чувства помнят, как важно быть гибким, сильным, спокойным. А потом было пять лет в танцевальном классе. Потом было отрочество и обида на родителей, ведь они заставляли ходить меня на эти сраные танцы, где приходишь к первой смене, а заканчиваешь под вечер в репетициях; заставляли ходить к Миронычу, а я драться хотел уметь не ударом кобры, а кулаком напрямую. Потом был математический класс и бокс, куча страха и трусости, которые мешали мне выходить в спарринги и разбираться в геометрии. До соревнований и математических открытий я так и не дошёл, потому что исчезал накануне.И вот мне 26, суета – мой ежедневный оппонент на пути к той жизни, к которой я воспитываюсь; а йога, – процесс, который 3-4 часа в неделю напоминает, из чего я сделан. А родители, оказывается, были правы!
Оставить комментарий/отзыв