Удивительно, как сегодня приобретает особую актуальность давняя история с Уотергейтским скандалом, которая началась с ареста пятерых странных людей в отеле «Уотергейт», а закончилась отставкой президента Никсона.И дело далеко не только в том, что сегодня только ленивый не сравнил Трампа с Никсоном.Никсон делал — может быть, менее умело и менее резко — то, что сегодня делает Трамп — подчинял себе те институты, которые должны были действовать сами по себе, ставил на разнообразные посты людей, служивших не государству и не стране, а президенту, окружил себя близкими помощниками, которые приобрели власть большую, чем те, кто имел на нее законное право. Ну, а отсюда уже полшага до того, чтобы прийти к выводу, что твои люди имеют право нарушать законы, потому что они ведь работают на тебя, а это важнее законов.Мы так часто повторяем слова лорда Актона: «власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно», что уже перестали ужасаться этой мысли. С абсолютной властью вроде все понятно — диктаторы они и есть диктаторы. Но страшный смысл заложен в первой части этой фразы.Мы любим рассуждать о том, «что с человеком делает власть». Вот пришел к власти ясноглазый революционер, рассудительный либерал или прагматичный функционер — симпатичный человек, болеющий за свою страну. Прошло несколько лет — и он уже приказывает арестовывать и казнить, меняет конституцию, проводит референдумы, дающие ему особые полномочия. По такой дорожке проходили самые разные люди в разных концах света — Фидель Кастро со своими романтическими «барбудос», с невероятной скоростью превратившимися в палачей, или Владимир Путин, который в 2000-м году многим казался жестким, но рациональным правителем, а вскоре показал свое истинное звериное лицо.Вопрос, который мучает меня уже довольно долго: все дело в личных качествах Фиделя Кастро, Уго Чавеса, Лукашенко, Путина? В них изначально была какая-то червоточинка, которая потом проявилась, или же… Или же все дело во власти, которая неминуемо разложит любого человека?И не менее важная вещь: эти люди пришли к власти в странах со слабыми демократическими традициями и институтами, или же в любой стране политики, оказавшись наверху, начинают нарушать нормы морали и закона, — только делают это более или менее открыто?Если любая власть — грязное дело, как нам тогда быть? Что-то пока не было никаких примеров успешной жизни без власти — разве что в крошечных анархических коммунах, да и то большой вопрос, насколько они успешны.История Уотергейтского скандала как раз дает обнадеживающий ответ. Это не просто история о нескольких смелых журналистах, расследовавших злоупотребления власти. Это ситуация, в которой против злоупотреблений выступили — и победили! — свободная пресса, законодательные органы, независимый суд — то есть те самые демократические институты, на которые так хочется опереться.Правда, сравнение Никсона с Трампом уменьшает оптимизм. Потому что нынешний американский президент не просто странно и непредсказуемо себя ведет. Есть вещи, в которых он вполне предсказуем — в желании подчинить себе те государственные органы и институты, которые не должны ему подчиняться, в стремлении создать систему личной власти, — то есть упразднить ту сложную сеть сдержек и противовесов, которая уже почти триста лет обеспечивает развитие демократии в Америке. Мало того, по похожему принципу действуют правители и в других странах, включая членов ЕС — Венгрию, Словакию… А уж за пределами ЕС их вообще пруд пруди…Я не знаю, каков в данном случае правильный ответ. Должны ли мы поверить сериалу «Карточный домик» и решить, что любая государственная система порочна? Или стоит сохранять веру в свободные институты, придуманные уже очень давно, — и только попробовать укрепить и осовременить их?Во всяком случае, история Уотергейта дает очень яркий пример того, как легко начать наступление на эти институты, но и того, как демократия умеет защищаться.
Оставить комментарий/отзыв