Майя сказала

Спасибо всем, кто пишет! Я все читаю и ношу в чатик с издательством ❣️❣️

Школа Контента. ПЕРЕИМЕНОВАТЬ НЕЛЬЗЯ ОСТАВИТЬ? Я к вам за книжным советом.Но не по чтению — а по названию.Помните «Школу контента»? Та самая, с черно-зелёной обложкой, с формулировками про «не писать по понедельникам» и «не продавать себя, а быть собой». Она вышла в 2020-м, потом допечатывалась, потом разлеталась из магазинов — и всё это время вы присылали мне скрины, цитаты, отмечали в сторис, спрашивали: будет ли новая?Так вот. Будет.Мы сделали новую редакцию. Полностью обновлённую.Про тексты — да. Но уже не только.Теперь там и про то, как мы взаимодействуем с нейросетями.И про то, как сохранить свой голос, когда мир кричит «оптимизируй».Про удовольствие от письма.Про тексты, которые не просто пишутся, а действительно работают — и при этом остаются живыми, не шаблонными, не вылизанными под линейку.И, конечно, там много моих новых подходов, которые за эти годы появились: и про стратегию, и про голос, и про ритм.Название решили оставить — это всё ещё «Школа контента». Это мой бренд, это опора, это часть истории. Но теперь она называется:Школа контента в эпоху ИИ. Как писать тексты, которые продают.А вот тут у меня к вам вопрос.Если бы вы увидели такую книгу на полке — что бы зацепило?Что бы помогло вам понять: «О, это для меня, надо брать»?Важно ли, что это обновлённая «та самая»?Хочется ли, чтобы был акцент на кайф от письма — или на том, что это про тексты, которые реально работают?Что бы вы хотели увидеть в подзаголовке?Пишите честно. Мы пока как раз в финальной развилке перед обложкой. Ваш голос реально может повлиять. А потом — кто знает — быть может, именно он попадёт на суперобложку :)

Невидимые 90-е, серия 4.Ехала тут недавно мимо старого цветочного в нашем городе. Там и не цветочный уже давно, и не старый. Была стеклянная будка с неумирающей пальмой в кадке, а стала какая-то модная кафешка с дизайном. Не важно. Смысл в том, что от дома до этого цветочного было буквально 7 минут пешего хода и там я покупала на карманные деньги цветы нашей англичанке. Верите, до сих пор помню, когда у нее день ангела и когда день рождения. (Ухаживать я любила и умела уже тогда, ох, это о другом)))) Короче, это история о том, что в девяностые у нас в школе была учительница английского, которая просила приносить на урок зеркальце. Не для макияжа, а для постановки звука *th*. Мы сидели за деревянными партами, рассматривали в отражении, куда там класть язык, чтобы получалось как у чтецов Шекспира. Вместо «My name is» она приносила нам биографии английских писателей — печатные, вырезанные из старых журналов, с незнакомыми словами и сложными конструкциями. Она говорила о Джейн Остин так, будто знала её лично, разбирала с нами строки из Киплинга, не боялась тех, кто и правда учит язык, а не просто зубрит по программе. И когда я задавала вопросы, на которые не было ответов в учебнике, она никогда не отмахивалась. Просто смотрела внимательно и думала вслух, вместе с нами.Однажды я сунула ей в сумку любовную записку. Мне тогда казалось, что это признание в любви, а сейчас понимаю, что это была просьба о внимании и концентрированный восторг. Она нашла листок, развернула, прочитала и сказала тихо: «Я уверена, вам просто очень нравится предмет». И почти не смутилась. И я тооже _почти_ не провалилась сквозь пол. А после этого почему-то стало гораздо легче — учиться, разговаривать, быть собой.Я выучила английский не у неё. По-настоящему я разобралась с языком, когда стала брать уроки у странной пожилой дамы с латунными брошками на старых пиджаках. У нее дома всегда пахло пыльными страницами и апельсиновой коркой. После школы я несколько раз приезжала к ней — просто поговорить. Не как к учителю, а как к кому-то, кого странно любишь: издалека, вежливо и немного на цыпочках. Долгое время я носила каре и очки, как у неё, и тоже считала дистанцию в отношениях высшей формой привязанности. А всё, что я читала на английском — от Диккенса до Вулф — я читала как будто для нее и во имя ее. Той моей первой учительницы, показавшей мне меня в зеркало от маминой пудры. Иногда я думаю, что это она научила меня не только произносить «think» и «though», но и вообще думать. Про других, про себя и про то, как это сложно и пронзительно — любить.

Как система ВН развилась с помощью автора (а не только копирайтера)Если вы хотите, чтобы ваш проект взлетел, то быть хорошим копирайтером мало. Да че там, даже охуительного копирайтера мало для успеха. Этого достаточно, чтобы текст зашёл, чтобы люди кивали, чтобы подписывались. Но этого почти никогда не хватает, чтобы система начала расти. Потому что система требует не текстов — а конструкции. Задачи, которая не сводится к одному посту. Я это поняла довольно рано.Например, ВН не случилась бы, если бы я просто писала хорошо. Слишком сложная штука. Там нужно было всё время держать: логику архетипов, стилистические повторы, признаки и глюки, концепцию, методы. Нужно было понимать, когда мы уже уходим в эзотерику, а когда — в методологический комбайн. Когда пора дать воздух, а когда наоборот добавить структуры. Когда поднимать градус, а когда остановиться. Это не вдохновение, это инжиниринг.Первые тексты мы делали с ощущением, что ищем, что с нами может быть что-то важное. А потом система начала расти — и тексты уже не могли быть просто постами. Они становились маркерами: куда мы идём, на чём стоим, что считается верным и что — нет. Это уже не про «как писать», а про «на чём держится». Про то, что слово может быть не упаковкой, а несущей балкой. И, кстати, тогда же стали случаться первые конфликты. Потому что Света была уверена, например, что Царевичу нельзя в уязвимость. А я была уверена, что без проблем, лишь бы правда.Я постепенно поняла, что текст — это не просто способ рассказать. Это способ собрать напряжение, удержать смысл, заземлить слишком тонкое. В какой-то момент у меня появилась привычка: перед тем как запустить что-то новое, я писала текст. Не потому, что надо было «продать», а потому что я так объясняла самой себе, что происходит. И до сих пор я начинаю с лендинга: но не ради денег, а ради понимания.Система начала расти тогда, когда я перестала быть просто копирайтером. И начала становиться архитектором. Когда стала не только писать, но и следить, чтобы внутри текста не было ничего случайного, чтобы он не врал, чтобы его можно было перечитать через год — и не откреститься. Потому что если текст системный — он держит дольше, чем курс, запуск или хайп. И работает на тебя годами. И да, это утомительно. Иногда хочется просто «сделать красиво». Иногда — сдаться и пойти по простому пути. Но я знаю: если я выберу красивое вместо точного — система пойдёт в разнос. Поэтому я снова открываю файл. И снова спрашиваю себя: «это правда?». Если да — тогда можно публиковать.

Как копирайтинг развил ВНКогда мы со Светой Лаврентьевой начинали «Видимо-Невидимо», у нас не было рекламной стратегии, блестящих презентаций или жирного таргета. У нас была вера в идею, наша аудитория и тексты. Еще были разговоры друг с другом и с друзьями. Были попытки нащупать язык, в котором система не разваливается, а обретает вес. И мы бесконечно были готовы об этом писать. Я структурнее, Света лонгридами. Я жестче, она языком сказки. Но в любом случае ВН развивалась не потому, что её хорошо «упаковали» или нашли инвестора. А потому, что мы находили слова, в которые люди могли поверить — не как в маркетинговый ход, а как в объяснение чего-то, что они и сами чувствовали, но не могли сформулировать.После ухода Светы язык системы изменился и тексты изменились тоже.Мне пришлось научиться играть за двоих. Где-то стать более вязкой и текучей, где-то еще более жесткой и собранной. Появились рубрики — сказки, святая дурнина, полезное. Я создавала систему тегов не для читателя, а для себя. Чтобы объяснить себе, в какой тональности я сейчас звучу. Да, в ВН легко было заиграться в лубок, пойти по дорожке ТикТока, Кадышевой и культа русского. Но я не хотела этого для нас. Нам нужна не виральность, а свои.Так тексты делали систему живой и манкой. Они не «объясняли», они приглашали. Они давали узнавание. Иногда — злость. Иногда — облегчение. И если ВН сейчас узнают, цитируют, рекомендуют друзьям — это потому, что кто-то в этих текстах услышал свою правду.PS Мой рекорд в ВН, кажется, свыше 150 расшар на текст. Горжусь, да)