не тургеневская девушка

Если почитать новости за 4 июля 2005 года, ничего положительно светлого, кроме моего рождения и рождения других июльцев того же дня, не произошло. Поначалу мне хотелось написать нечто вроде оммажа Ахматовой (начало автобиографического текста «Будка» 1957), но не писать же про открытие карликовой планеты Эрида в том же году или про то, что в 19 веке 4 июля вышло в свет первое издание книги Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране Чудес». В общем, приходится выбирать то, о чем и так всегда знала: в мой день рождения Америка ежегодно празднует день своей независимости. И в декларации независимости США написано, что каждый человек имеет право на жизнь, свободу и стремление к счастью. Мне близко восприятие стремления к счастью, как неотчуждаемого права человека. Кажется, это не только право, но и сама наша суть. Человек уже с рождения по духовной природе своей тянется к счастью, а затем уже сознательно жаждет испытать его совершенную форму: безусловное, беспричинное счастье. Но сосредоточусь на своем рождении. С того момента я всегда есть у себя: в горе и в радости, в болезни и в здравии и так далее. Но главное, задувая свечи, я каждый раз помимо прочего загадываю быть по-настоящему счастливым человеком. Не думаю, что это утопия, однако безусловное счастье возможно лишь на мгновения. Под такие мысли незаметно пришел мой юбилей. Прокрался. И мне бы хотелось за жизнь отметить как можно больше собственных юбилеев и юбилеев родных людей. И чтобы в каждом году были те самые мгновения безусловного счастья🥂❤️

В начале рассказа г-жу Ансер Мопассан описывает так: «одна из тех парижских комет», «звезда». Но спустя время духоподъемная часть рассказа вдруг отсекается: «Так длилось долго-долго; но ведь кометы не вечно светят одним и тем же светом. Все на свете стареет». Как в песне группы Ария - жизнь не для тех, кто любит сны. Кстати, со строками песни «Улица роз» этой же группы у меня возникало много ассоциаций при прочтении. Например, «только царить на земле ей долго не суждено», «Жить! Ведь пока, как богиню на руках носят Жанну...» или «Она разбивает часы, чтобы продлить себе жизнь». Так, бывшие поклонники г-жи Ансер постепенно начали чураться некогда желанной, страстно искомой обязанности, а вместе с тем и приобретаемых «привилегий», которые всем уже были известны. В конечном счете мужчины стали искать укрытие в маленькой курительной, где собирался ранее игнорируемый ими салон Агрикультуры мужа г-жи Ансер, «прося его заступничества». Эти прятки за спиной супруга г-жи Ансер, как просьбы, чтобы он единственный брал на себя ту самую обязанность, которой теперь сторонились. Поначалу г-жа Ансер сама выбирала того, кто будет резать торт, затем желающих становилось все меньше и выбирать не приходилось, а после вышло так, что целый месяц торт резал муж, а потом и вовсе сама г-жа Ансер. И хотя желающих резать торт по итогу не осталось, «следуя глубоко укоренившейся привычке», г-жу Ансер продолжали называть «прекрасной».Судя по наблюдениям и беседам с женщинами, так и уходят из их жизни поклонники, заставая врасплох ту, что упустила момент утраты своего очарования. А некогда легко сходившие с их уст комплименты становятся вежливой формальностью. Привлекательность и молодость женщины в рассказе показаны, как в конечном счете сгорающие в атмосфере (самом течении жизни) осколки светящихся комет. И это трагедия для той, что помнит былую битву за неё.

Вгляделась памяти в глаза и обнаружила желание поразмыслить над некогда прочитанным рассказом Ги де Мопассана «Торт». По сюжету яркая, удивительной красоты и талантов г-жа Ансер принимает у себя известных художников, академиков, министров, поэтов и просто даровитых, «изысканных» молодых людей. Вместе с тем ее муж, желающий и себе снискать пусть и небольшой, но славы в тени блистательной супруги, в конце концов тоже организовывает свое сообщество земледельцев, которое г-жа Ансер прозвала «салоном Агрикультуры». В целях оптимизации расходов супруги проводят свои встречи в один день, но в разных комнатах. Г-жа Ансер – в лучшей, скажем, помпезной, а ее муж - в той, что служит курительной. Ну, а изюмом вечера становится торт. Режут его всегда без исключения в «Академии» г-жи Ансер, уже потом передавая остатки в глубоко презираемый салон Агрикультуры (чем-то напоминает к/ф «Платформа»). Ритуал разрезания торта – стержень рассказа. Я не буду рассуждать об иерархиях и социальных ролях, напишу о простом образе торта, заключающем в себе благодаря талантливой руке писателя многое, а главное, в случае с данным рассказом, невечность женской красоты. Красота вообще оказывает поразительное влияние на чувства, а порой и на разум. Она правит миром, заставляет совершать поступки, умирать и снова жить. Красоту невозможно до конца постичь, она неописуема, мимолетна, а потому так ценна. И красивый человек правит, покуда сама природа не свергнет его с престола. По-настоящему красивым женщинам с как бы дарованной свыше красотой и энергией привлекательности особенно тяжело осознавать собственное увядание, видеть его последствия. Именно наблюдая трансформацию отношения окружающих к ритуалу разрезания торта в рассказе, мы видим, как внезапно это явление настигает и восхитительную г-жу Ансер. «…этот торт стал у Академии поводом для любопытнейших наблюдений». Не только у Академии, но и у читателя. Хозяйка никогда не резала торт сама, эта честь попеременно доставалась одному из свиты ее обожателей. Обязанность эта сохранялась за «фаворитом торта» несколько месяцев, а затем переходила к другому. Нового избранника взбудораженно поздравляли, а тот, в свою очередь, приобретал не только исключительное положение с разного рода привилегиями, но и особую милость г-жи Ансер. Вот теперь-то мы у сути. Совершенно ясно, что г-жу Ансер с избранными ею же разрезывателями торта связывали интимные отношения. На это Мопассан филигранно указывает фразами под стать тортовому ритуалу и общему настроению правления г-жи Ансер в «Академии» словно в роли императрицы. К слову, члены салона Агрикультуры никогда не удостаивались чести разрезать торт, муж г-жи Ансер тоже. Однако есть интересная фраза: «Сам хозяин был исключен раз навсегда, хотя он и съедал свою порцию». Можно сделать вывод, что несмотря на то, что г-жа Ансер имела любовников среди своих гостей, «супружеский долг» она все же выполняла.

Почти закрыла сессию. В этот раз 6 экзаменов, и настолько не романтичных, что мое творческое влечение временно пропало. Всех уже закрывших сессию поздравляю, а тем, кому, как и мне, остался последний рывок, удачи!Отрывок из к/ф «Долгое прощание». Полина Агуреева уникальна, слушая её, поневоле расплачешься. Очень люблю романсы в её исполнении, делюсь с вами. На видео романс на стихотворение Марины Цветаевой.

Воистину, дома мне медом намазано. И, когда мне предлагают куда-либо поехать, сиюминутное чувство отрицания, порыв отказа возникают во мне. Я человек, у которого никогда нет особого желания покидать квартиру ради многочасовых поездок, тем более спонтанных. Однако после озвучивания своих причин остаться дома, и выслушивания оснований для того, чтобы поехать, я чаще соглашаюсь и отправляюсь в новое путешествие. А там, стоит разыграться, меня не узнать. Вот и теперь пишу, уже возвращаясь из Владимира. С холма на холм, жара! Многое обошла, но больше всего поразил Успенский собор. Поехала именно ради него. Сложно перечесть, сколько храмов я уже посетила за жизнь, но каждый раз поражаюсь искусству иконописи. Что-то неизъяснимое творит она с человеком. Но главное, в Успенском соборе сохранились фрески, созданные Даниилом Черным в соавторстве с Андреем Рублевым. Это единственная подтверждённая в летописных источниках, точно датированная работа Рублева. В 1408 году великий князь московский и владимирский Василий I поручил иконописцам роспись Успенского собора, ранее разоренного и подожженного воинами хана Батыя. Так, на первых трех фотографиях фрески «Страшный суд»,«Шествие праведных в рай» и «Райские кущи или лоно Авраамово», которые можно увидеть в западной части Успенского собора. Даниил Черный был старшим товарищем и наставником Андрея Рублева, они были монахами одного монастыря, предположительно умерли в один год и оба впоследствии были причислены к лику святых. А мы до сих пор можем наблюдать чудо, сотворенное их руками.