ТАК ГОВОРИЛ [АЛИК АБДУЛГАМИДОВ]Журналист. Родовое село – Юхари-Яраг. Умер 26 мая 2025 года.Не любил никогда костюмы, галстуки.Свитер был очень хороший. 10 лет носил. Мне девушки писали, мы вам пошлем деньги, купите новый свитер, но мне этот нравился. А потом «Махачкалинские бродяги» начали подколки сплошные в мою сторону. Мой свитер – в каждом выступлении. Как-то раз в эфире я вел программу с ними – они опять про свитер. Я говорю: «Если так нравится – вот я в эфире снимаю – дарю вам». Они обещали новый купить, но до сих пор покупают.С ужасом вспоминаю первый год своей работы на телевидении. Мне неуютно было в эфире, я ощущал себя случайным винтиком в сложной телевизионной системе: казалось, и дикция не та, и физиономией не вышел.Когда я написал заявление об уходе, Феликс Астратьянц (зампред Гостелерадио ДАССР – УРБЕЧ) пригласил меня на беседу. <…> Он демонстративно порвал его и выбросил в корзину со словами: «Не важно — КАК ты говоришь, а важно – ЧТО ты говоришь. Понял? Не трать мое время на пустяки, иди – работай».Журналистика уже другая. Наше поколение были романтиками. Было время, когда по 8-9 месяцев мы зарплаты не получали. А теперь и циники, и певцы появились. В стародавние времена при взятии вражеского города победителям давали три дня на его разграбление. А современные «победители» десятилетиями ведут себя в наших городах и районах как варвары-завоеватели. Они считают, что государство – это их вотчина и источник личных доходов. «Раньше дома были из самана, а сердца золотые. Сегодня – дома из золота, а сердца каменные», – с грустью говорил мой отец.Работа – это лучшее средство от страха, стресса, паники.Дагестанское телевидение шло впереди планеты всей в те годы (80-е – УРБЕЧ). Без преувеличения. Именно тогда, наверное, впервые в мировой истории спецслужб руководитель республиканского КГБ полтора часа в прямом эфире отвечал на вопросы простых дагестанских телезрителей.В один день в Махачкале угнали машину отца Феди Завьялова (в 90-е вел телепередачу «Сирена» – УРБЕЧ). А отец у него участник войны, разведчик фронтовой. В очередном эфире «Серены» он говорит: «Господа воры, это не моя машина, а отцовская. Он всю войну на пузе полз, верните». Утром он встает – машина под окнами, еще и заправленная под завязку.Меня раза четыре пытались уволить, закрывали передачи, потому что я принципиально вел их в прямом эфире, чтобы невозможно было редактировать. В 1998 году, когда Белый дом взяли, я тогда уже не работал, мне Москва звонит, говорит, надо материал сделать. Камеру достал, поехал, залез на крышу – Хачиков (братья Хачилаевы – УРБЕЧ) дом снял. Потом пошел на площадь. Все бандиты сидели у Дедушки (Магомедали Магомедов – УРБЕЧ) в кабинете. Первые кадры мои были: его сейф, крышка снята, бутылка наполовину выпитая, коробка шоколада открыта, бардак кругом.Журналистика – это не профессия, а образ жизни.Когда я участвовал в выборах в Госдуму, на встрече с избирателями в Карабудахкенте одна женщина сказала, что не хочет, чтобы я стал депутатом. Я попросил аргументировать. Она говорит: «Вы, наверное, не помните, когда моего сына уволили, вы заступились – его восстановили. Потом через несколько лет моя дочка в общежитии жила с семьей, обратилась к вам – вы помогли им комнату получить. А если вы сейчас в Москву уедете, где мы вас там найдем?» Я тогда ее обнял, поблагодарил, сказал, что никуда не уеду.Надо попытаться найти правду за красивыми словами и не смотреть на жизнь через розовые очки.Если министр не приходил, то в передаче «Пятый угол» показывали пустой стул с табличкой, что здесь должен был сидеть министр такой-то. И когда раз десять так сделали, они прибегали и говорили: «Уже дети говорят, папа, ты что делаешь, иди лучше там посиди, чем пустой стул будут показывать».Это было время, когда власти открыли форточку, а нам хотелось распахнуть все окно. Во многом это удалось. В конце 80-х журналисты создали несколько интересных программ, но в начале 90-х запретные темы появились заново и потихоньку они вылетели из эфира.Вокруг нас всегда бывает много стукачей.Подписаться на УРБЕЧ
Оставить комментарий/отзыв