По пути в Брест я, конечно, без умолку рассказывала, куда мы едем. Про место, принявшее на себя первый удар. Про то, что крепость - это про несгибаемость, про железную волю даже в адских условиях. Про Гаврилова и Кижеватова.Но когда переходишь по мосту Мухавец и оказываешься по ту сторону, хочется только одного. Замолчать. Теперь говорит Крепость.Вот обожжённый будильник, замерший в начале войны. Он расскажет про то, как вскакивали в неразберихе, метались в исподнем под дикий грохот в оседавших стенах. Вот таз. Обычный бытовой таз, в котором дыр больше, чем железа. Он рассказывает про огонь без пауз, без продыху. Вот три кирпича, вынутые из стены. Нацарапано: умираем, не срамя. Сначала кажется, что это просто плиты с именами. И только когда взгляд падает на венки, доходит: это могилы. Под плитами они, те, кто не сдал до последнего вздоха. Васильев. Андреев. Зиновьев. Неизвестный. Габрахманов. Архаров. Неизвестный. Неизвестный. Неизвестный. Фамилии в жетонах суеверные солдаты писали нехотя.В Цитадели напротив знаменитого монумента - ещё один памятник. Называется «Жажда». Ей-то нацисты и пытались вытащить защитников из укреплений. Водопровод накануне 22 июня вывели из строя диверсанты. Остались только Буг и Мухавец, подходы к которым простреливались насквозь. Дикая, неописуемая, с ума сводящая. То, что удавалось пронести мимо взгляда фашистских снайперов, полагалось не воинам, а пулемётам.Дикий факт: в девяностых пытались устроить встречу защитников и нападавших. В смысле тех, кто жёг, морил жаждой, бомбил и уничтожал с теми, кто всё это вынес. За одним столом. Мол, мы же все такие открытые, всё позади и позабыто, давайте подружимся. Боже, это ж насколько нам хотелось всем понравиться. Естественно, из этого ничего не получилось. Защитники провели встречу в гробовом молчании.Не дай Бог позабыть. «На крайнем западе нашей страны стоит Брестская крепость. Совсем недалеко от Москвы: меньше суток идёт поезд. И не только туристы - все, кто едет за рубеж или возвращается на родину, обязательно приходят в крепость. Здесь громко не говорят: слишком оглушающими были дни сорок первого года и слишком многое помнят эти камни. Сдержанные экскурсоводы сопровождают группы по местам боёв, и вы можете спуститься в подвалы 333-го полка, прикоснуться к оплавленным огнемётами кирпичам, пройти к Тереспольским и Холмским воротам и молча постоять под сводами бывшего костёла.Не спешите. Вспомните. И поклонитесь. А в музее вам покажут оружие, которое когда-то стреляло, и солдатские башмаки, которые кто-то торопливо зашнуровывал ранним утром 22 июня. Вас покажут личные вещи защитников и расскажут, как сходили с ума от жажды, отдавая воду детям и пулемётам. И вы непременно остановитесь возле знамени - единственного знамени, которое пока нашли. Но знамёна ищут. Ищут, потому что крепость не сдалась, и немцы не захватили здесь ни одного боевого стяга. Крепость не пала. Крепость истекла кровью».Борис Васильев. «В списках не значился».
Оставить комментарий/отзыв