обитель саны``

В комнате было тихо. Так тихо, что Рюджин слышала, как под столом гудит блок питания. Как потрескивает пластик на корпусе ноутбука. Как цокает на экране телефона в правом верхнем углу экрана маленький мигающий курсор — знак, что запись ещё не началась. Она сидела на краю дивана, чуть наклонившись вперёд, словно вот-вот собиралась встать. Но не вставала. Её ладони лежали на коленях — раскрытые, беззащитные. Как будто просили, а не держались. Она смотрела перед собой, не на экран. На точку в пространстве, где могла бы быть камера. Если бы она уже её включила.Тени медленно ползли по стенам — вечер незаметно перетекал в ночь. За окном светили редкие фонари, их жёлтое дрожание отражалось в стекле, добавляя комнате золотистую, зыбкую глубину. Но здесь, внутри, всё было почти неподвижно. На кухне в соседней комнате кто-то прошёл. Йеджи. Её шаги были еле слышны, но Рюджин узнала бы их даже во сне. Никакой спешки. Осторожная, медленная походка. Словно и она, так же как и Рюджин, боялась сделать лишний звук — чтобы не разрушить хрупкий покой этого вечера. Или не ускорить то, что и так уже не остановить. На плече у Рюджин лежала кофта. Тёплая, немного поношенная. Йеджи оставила её утром — просто кинула в угол кровати. Сейчас ткань согревала кожу, будто напоминала: ты не одна. Ты просто говоришь первой.Рюджин закрыла глаза. Мир стал ещё тише. Она прислушалась к себе — и услышала только стук. Низкий, ровный, будто сердце отбивало счёт. Один. Два. Три.Скоро.Ещё не сейчас.Стук сердца не затихал. Он не ускорялся, не сбивался, просто был. Как будто тело знало — впереди что-то важное. И уже готовилось. Рюджин провела ладонью по лицу. Кожа под пальцами была тёплой, чуть влажной. Она не плакала — слёзы ушли ещё утром, когда Йеджи села рядом и просто держала её за руку. Молча. Без слов. Но внутри всё ещё жгло. Как будто всё, что она чувствовала, не находило выхода, только медленно кипело под кожей. В голове роились обрывки мыслей, обрывки фраз. То, что ей хотелось сказать. То, что она боялась сказать. То, что они с Йеджи проговаривали ночью — тихо, почти шёпотом, лежа под одним одеялом, глядя в потолок.— А если нас разорвут?— Пусть. Зато мы будем вместе.— Но ты ведь боишься.— Да. Но я устала молчать.Эти слова всё ещё звучали в ней. Часть её хотела забыть — отступить. Придумать оправдание, не включать эфир. Просто выключить ноутбук, лечь в кровать, зарыться в Йеджи, в её дыхание, в тепло её пальцев. И сделать вид, что ничего не происходит, но в груди уже пульсировало другое. Непривычное, острое. Не злость. Не страх. Свобода, за которую пока что было страшно дотянуться.Рюджин опустила взгляд на стол. На столе лежало кольцо. Простое, серебристое, без камней. Не то, что она носила на публике, “в браке” с Джисоном. Это кольцо подарила ей Йеджи. В ту ночь, когда они решили, что не хотят больше быть чужими даже в тени. Она взяла его двумя пальцами, сжала. Металл был прохладным, как вода. И вдруг — таким настоящим.За спиной послышался тихий звук. Шорох — как движение ткани по полу. Йеджи подошла, но не сказала ни слова. Просто остановилась рядом. Не трогая, не мешая. Присутствие. Молчаливое "я с тобой". Рюджин не обернулась. Только кивнула. Чуть, почти незаметно. Всё. Ещё немного — и они начнут, но не в этот миг. Этот миг всё ещё принадлежал паузе. И тишине.Пальцы чуть дрожали, когда она потянулась к телефону. Не было торжественности, не было решимости — только движение, отточенное множеством репетиций в голове. Она тысячу раз представляла себе этот момент, но он всё равно был другим.Камера медленно ожила. Зелёный огонёк замигал в верхнем углу, как сигнал: теперь ты на виду. Теперь — всё по-настоящему. Рюджин выпрямилась. Снова посмотрела прямо в объектив. И вдруг почувствовала, как сильно стучит сердце. Не от страха — от того, что правда уже подошла к горлу. И ждёт. Она открыла рот. Закрыла. Вдохнула.— Если вы это смотрите… — голос не дрогнул. Он был ниже, чем обычно, немного хриплым, — Наверное, вы уже знаете. Или, может, только догадываетесь.

Тишина не исчезла. Она осталась — как фон, как рамка, как тень. Рюджин слегка улыбнулась. Почти не заметно. Почти устало. И посмотрела в камеру. Так, будто смотрела в глаза каждому. Так, будто не боялась.— Меня зовут Шин Рюджин, — пауза, — И я больше не собираюсь врать.***Вспышка ударила прямо в глаза, и Рюджин автоматически улыбнулась. Не та улыбка, которая рождается от счастья. Та, что натренирована за годы. Уголки губ чуть выше, чем нужно. Подбородок чуть вперёд. Ресницы опущены на миг — ровно настолько, чтобы свет не отразился в зрачках, делая взгляд мягче. Фотограф был доволен.— Отлично. Теперь чуть ближе, пожалуйста. И, может, возьмёшь Джисона под руку?Рюджин сделала шаг в сторону и мягко коснулась его локтя. Джисон, не моргнув, положил ладонь поверх её руки, слегка сжав пальцы — как будто между ними действительно что-то есть. Что-то настоящее. Но между ними была только договорённость.— Ты улыбаешься, как будто действительно хочешь быть здесь, — прошептал он, не поворачивая головы.— А ты — как будто забыл, что у нас завтра интервью о помолвке, — так же тихо ответила она.Вспышка.Щелчок затвора.Готово.Они отступили друг от друга почти одновременно. Словно пружина внутри отпустила. Рюджин сделала глоток воды, отошла к столику с напитками. Зал был душный. Свет — слишком яркий. Все говорили чуть громче, чем нужно, и смеялись немного фальшиво. Всё это — бесконечная череда событий, где каждый держал лицо. Именно за этим их сюда и позвали. Показать идеальные отношения. Красивые. Гетеронормативные. Надёжные.На другом конце зала Йеджи стояла рядом с Минхо. В белом платье, с бокалом шампанского, чуть склонив голову к нему, будто слушала шутку. Она смеялась — так, как умела смеяться только Йеджи. Вежливо, правильно, легко. Глаза при этом не смеялись вовсе. Рюджин смотрела на неё несколько секунд, прежде чем Йеджи незаметно скользнула взглядом в её сторону. Мгновение — и достаточно. Потом снова в камеру, снова в общество.Игра продолжалась.Йеджи смеялась. Улыбка — точная, дозированная, ровно настолько яркая, насколько нужно для объектива. Плечо слегка развёрнуто в сторону Минхо, пальцы легко касаются его запястья. Всё идеально. Всё по правилам. Шин знала, как на самом деле Йеджи держит руки, когда рядом тот, кого она любит. Уверенно. Жадно. Не так.Все четверо были частью одного аккуратно выстроенного спектакля, но за кулисами у каждого была своя правда. Джисон — шумный, язвительный, слишком живой для своего образа. Его взгляд цеплялся за детали, а рот никогда не держался закрытым. Публика обожала его — за харизму, за голос, за скандальные прямые эфиры, но Рюджин знала: дома он молчал. Долго. Уткнувшись лбом в чужое плечо, прятал руки в одеяле. Будто всё это — его единственный способ остаться на плаву.Минхо — старший, ровный, сдержанный. С ним всегда было ощущение спокойствия. Как будто он видел наперёд на несколько шагов и знал, как избежать падения. Иногда он дышал слишком быстро. И смотрел на Джисона, как будто боится потерять его даже в тишине.А Йеджи… Её не нужно представлять. Та, кто держал сцену одним взглядом. Кто никогда не плакал на людях. Кто умел улыбаться, даже когда всё рушилось. Когда они оставались вдвоём — Йеджи опиралась на неё спиной, просила не говорить, просто слушать, и прижималась ближе. И Рюджин хотела быть для неё безопасным местом. Даже в этом абсурдном спектакле. Вот почему они согласились.На контракт. На съёмки. На бесконечную серию фальшивых появлений в белых залах с приглушённым светом и одинаковыми интервью. На свадьбы, которые знали, как будут выглядеть ещё до того, как кто-то произнесёт слово “люблю”.— Мы просто даём людям то, что они хотят, — сказала Йеджи, однажды крутя кольцо на безымянном. Голос у неё был ровный, почти отстранённый. Как будто это не про них. Как будто всё это — временно.

брак по расчёту

гружу обложку, работа будет чуть позже🥹

не смею оставлять вас без контента, поэтому держите спойлер к работе :)