мария-энтропия

Провожу приличную часть жизни в одном из двух своих агрегатных состояний: или мечтаю, чтобы все от меня отъебались, или сижу и рыдаю от одиночества. (есть еще третье, в котором я провожу время сама с собой или в чьей-то компании и вполне этим наслаждаюсь, но в таком состоянии посты писать не садишься). С влюбленностями похожая ерунда: влюбляясь, думаешь «ууу скорее бы это закончилось», а потом это заканчивается и ты вроде бы выдыхаешь с облегчением, радуясь способности снова владеть своими чувствами и думать хоть о чем-то кроме того, как один там парень улыбается, или гладит котенка, или, я не знаю, полотенце на хуй вешает, когда выходит из душа, — короче, вернувшись к своему спокойному, ровному, естественному душевному расположению, через какое-то время ловишь себя на мысли «ууу вот бы влюбиться». Хочу говна — не хочу говна. Вот, например, несколько дней назад мне ни с того ни с сего вдруг резко захотелось (говна) слушать lovecats на повторе, думать о ком-то и улыбаться с глупым лицом. Думать было не о ком, пришлось слушать lovecats со своим нормальным лицом (оно, впрочем, все равно не очень умное), но звоночек тревожный. У Барта в «Фрагментах любовной речи» этот отрывок называется «Восхищение», я лично его называю «хочу говна», но все равно очень люблю:«Как утверждают, эпизоду гипноза обычно предшествует некое сумеречное состояние: субъект оказывается некоторым образом пуст, доступен, открыт, сам того не зная, умыканию, каковое вскоре его захватит. Точно так же и Вертер достаточно долго описывает нам ничтожную жизнь, которую он вел в Вальхейме, прежде чем встретить Шарлотту: никаких светских обязанностей, много досуга, чтение одного лишь Гомера, убаюкивающе-пустая, прозаическая повседневность (он готовит себе зеленый горошек). Эта «чудесная безмятежность» есть просто ожидание — желание: я никогда не влюблюсь, если заранее этого не хотел; та пустота, которую я в себе осуществляю (и которой я, подобно Вертеру, невинно горжусь), — не что иное, как то более или менее продолжительное время, когда я, не подавая виду, глазами ищу вокруг себя кого полюбить».Короче, вот стихи двухмесячной давности, запощу их, пока зима не кончилась, а то потом будет уже как-то совсем некстати, и пойду читать Гомера и варить горошек (ну то есть играть в невервинтер и переливать мартини из бутылки в стакан)

1.Неназываемые силы, необъяснимая беспечность,Одна восьмая, за которой бесконечность,И сто смертей, и ни одна не навсегда;И счастье будоражит, как беда.Зимой все принимаешь, как подарок:Твой дом горит — ты греешь руки на пожаре,И пламя гаснет под декабрьскими дождями,Но что-то тихо разгорается внутри(О самом важном вслух не говори)2.давай, беги в объятья Парсифаля,пей сколько сможешь и еще немного;Грааля это чаша ли, хуяля,пока не видно дна, поймешь едва ли3.Проходит за неделю, как простуда, стекает прочь с проточною водою,смеешься и становишься собою, и облегчение сильнее, чем досада;Винтовку с солью поднимает сторож сада, и ты бежишь, петляя, по траве с блаженной пустотою в голове,с забора падаешь на землю кувырком, и боль в коленке возвращает тебя в чувство:мы созданы для смеха и искусства

Последнее время играю перед сном и за завтраком в невервинтер найтс, наверстываю упущенное в 2002 году. В игре я хожу не одна, у меня есть спутник-разбойник и есть фамилиар, небольшой дракончик. Они сопровождают меня повсюду, и, если я пытаюсь открыть сундук, а он оказывается запертым, у меня не получается (я чародейка), мой дружок-разбойник видит это, говорит «ага, понял!» и идет взламывать мне сундук. Очень удобно. Проблема в том, что дракончик тоже это видит! и тоже хочет помочь! но взламывать замки он не умеет. Поэтому он просто подлетает к сундуку и начинает его пиздить, и пиздит его, пока не разнесет в клочья, сколько бы времени это ни заняло. Я к этому моменту могу достать из сундука все, что в нем лежало, и уйти в другой конец локации, — ему все равно, у него есть цель. Каждый раз смотрю на это с восхищением, иногда стою рядом, жду, пока он закончит. Хотела бы я уметь так же сосредотачиваться на задании.Еще я как-то очень долго не могла пройти один кусок подземелья, там была гигантская толпа мобов, я умирала и умирала, и вся моя пати тоже умирала, а на пятый раз я вспомнила, что у меня есть в рюкзачке свиток с заклинанием вызова животного, прочитала его и мне на помощь пришел ЛЮТЫЙ БАРСУК (без шуток, dire badger). И вместе с барсуком мы там завалили вообще всех нахуй с первого раза. Барсук реально лютый. Хочу в жизни тоже такой свиток, чтобы можно было прочитать заклинание и пришел бы лютый барсук, и написал бы за меня курсовую и план двух уроков, и поругался бы вместо меня с мобильным оператором и газовой компанией, и сварил бы кастрюлю супа, и заправил за меня одеяло в пододеяльник, и оплатил бы зимние счета за электричество

Я на днях уволилась, а Ри взяла отпуск и приехала ко мне, так что мы проводим каникулы с настоящим шиком. Кутим так, как будто завтра никогда не наступит. Позавчера, например, мы сходили в ресторан, поели там суп, после чего съездили в торговый центр, где не купили ничего, кроме кофе без кофеина, вернулись домой и легли спать в 10 вечера. Вчера мы должны были встретиться с моими подругами; я собиралась испечь банановый хлебушек и взять с собой, но тут у меня начались месячные, и мне стало так плохо, что я буквально могла только лежать на кровати, тихо поскуливать и думать о том, когда же это все закончится: больно было не только двигаться, но и говорить и даже дышать. Я выпила таблетку, которая мне обычно помогает; в этой таблетке из действующих веществ парацетамол и кофеин, и, короче, в этот раз парацетамол вообще не подействовал, зато кофеин подействовал очень хорошо! С этого момента я лежала и ощущала боль крайне бодро и сосредоточенно. Потом Ри предложила мне свое обезболивающее, я с радостью согласилась, выпила его и меня почти сразу стошнило, я только и успела из последних сил сообщить, что мне нужен тазик. Короче, на второй день наших каникул я блевала, не в силах встать с кровати, а Ри выносила за мной тазик. Friendship is magic.Какое-то время спустя Ри нашла в моей аптечке кетанов; я заподозрила, что покупала его еще тогда, когда это было можно сделать без рецепта, то есть довольно много лет назад, но желание перестать испытывать боль было сильнее всех разумных соображений, я прохрипела «давай» и минут через семь наконец почувствовала себя живым человеком. В смысле, я перестала испытывать боль, а вот слабость во всем теле была такая, что встать с кровати было решительно невозможно. Ну, я и не стала пытаться.Ри сказала, что вполне может закончить готовить тесто, если я скажу, что надо делать, после чего я, как матриарх латиноамериканского клана, руководила процессом прямо из кровати, вслепую объясняя, что где брать и в каком порядке добавлять. Кухонные весы недавно сломались, так что я диктовала из груды одеял: «шесть с верхом ложек муки... пять столовых ложек сахара... и щепотку соли». На кухонном столе у меня стоит крупная морская соль, так что я отдельно добавила, что мелкую можно взять в шкафчике для специй на верхней полке. Через несколько минут, когда форма была смазана и тесто уже лежало внутри, Ри сказала, что какое-то оно получилось... Очень соленое. Наверное, добавила она, у нас в Израиле какая-то особенно соленая соль. «Добавь еще сахара», — машинально предложила я из кровати. «Возможно, дело в том», — донеслось с кухни, — «что я перепутала соль и сахар... причем дважды». Тут я встала, как Лазарь, преодолела отделявшие меня от кухни пять шагов и увидела, что в форме поверх теста действительно лежит приличная горка морской соли. Мы сделали попытку выковырять ее оттуда и добавить сахара, но это, конечно, пирог не спасло, потому что первые пять столовых ложек соли из него уже было не извлечь. Форму мы все равно поставили в печку, потому что ну мало ли, а вдруг под пиво пойдет, — и это была большая ошибка, потому что через час результат наших совместных усилий стал пахнуть как вкусный и ароматный банановый хлебушек, но на вкус-то, конечно, был как соленое говно из глубин ада. Планируем поступить с ним, как Снейп с заклинанием сектумсемпра: написать «от врагов» и забыть об этом на двадцать лет....Измученные событиями дня, мы посмотрели пару серий телешоу времен нашей юности и легли спать в 10 вечера. Сегодня вот идем в поликлинику, а потом погулять по городским кладбищам и в музей. В общем, пока наши каникулы больше похожи на бета-версию пенсии, и мне в принципе все очень нравится (кроме того часа, когда я лежала лицом в подушку и мечтала перестать испытывать боль, вот без этого вполне можно было обойтись, конечно)

В конце рабочего дня, когда мы закрываем ресторан, надо, среди прочего, вешать на уличные столы специальные замки вроде велосипедных, только длиннее — такие длинные стальные жгуты; делаем мы это, когда посетителей уже нет, но возле входа в ресторан стоит стол, за которым обычно сидит хозяин ресторана, или менеджер, и еще иногда их друзья, которые могут засидеться до закрытия или дольше.И вот пару недель назад ресторан уже не работал, я закрывала столики на замки, и за столиком у входа еще сидел приятель хозяина ресторана, который часто у нас бывает; я подошла с замком и шутливо сказала: «сейчас буду вас закрывать», он ласково спросил: «дать ключики?», я ответила «я со своими», и только после этого вспомнила, что он полицейский.Вчера я опять закрывала столики на замки, и за столиком у входа сидел парень, не посетитель, — он пришел к старшей смены, весь вечер болтал с ней и ждал, пока ресторан закроется и она освободится; я подошла с замком и сказала «ну чё, я тебя закрываю», он пару секунд помолчал, а потом засмеялся и сказал «закрываешь меня, ага». Чуть позже я мыла пол внутри, на одной из скамеек лежала куртка, я спросила старшую смены — это твоего кавалера? А она такая: он мне не кавалер, просто приятель, ну, точнее, друг брата, они вместе сидели в тюрьме.Работать мне тут осталось неделю, но этот столик я теперь, пожалуй, всегда буду закрывать молча