Наблюдатель

Мария Семенова предложила мне в дополнение к недавним расчетам посчитать корреляцию между количеством погибших на 100000 населения российских регионов и показателями закредитованности. Сказано - сделано. Итак, корреляция относительного числа погибших, установленных по открытым источникам, с закредитованностью (отношением долга по кредитам к годовой зарплате) - 0,42. Корреляция с объемом задолженности перед банками в среднем на одного человека - 0,51. Это очень много - даже больше, чем с крайней бедностью (0,39). При этом первая десятка главных "должников" и главных "воюющих" мало пересекается. С одной стороны, и там, и там "чемпион" - это Тува, как самая закредитованная и с самым большим числом погибших на душу населения. Много должников на Чукотке и Сахалине, тоже входящих в число "лидеров" печальной статистики. При этом, допустим, Тюменская область тоже закредитована, но в статистику погибших попало не так много ее жителей. Интересно, что самая "воюющая" из кавказских республик - Адыгея - по совместительству, и самая "задолжавшая". При этом она, как и прочие кавказские республики, все равно остается в самом низу "воюющей таблицы".

"Такие дела" опубликовали мою историю про людей с ментальными нарушениями в российской армии. Она появилась как следствие работы над книгой о Дмитрии Маркове. Подростки, с которыми он занимался в интернате в Бельском Устье, давно стали взрослыми. Кто-то оказался на войне, кто-то похоронил друга. Для меня было поразительно, что среди выпускников коррекционок много ярких, талантливых людей. Они могли раскрыться в творчестве, в спорте, но, похоже, государству сейчас от них нужно совсем другое.https://takiedela.ru/2025/04/chem-menshe-oni-nuzhny-tem-pust-bolshe/

В октябре 2022 года я пробовал анализировать статистику погибших по регионам. Расклад тогда был понятным – их доля в населении была обратно пропорциональна доходам (-0,27) и демонстрировала высокую связь с уровнем бедности (0,55) и уровнем крайней бедности (0,56). Впоследствии на BBC вышел подробный материал социолога Алексея Бессуднова, который анализировал погибших и по регионам, и по фамилиям, и пришел к схожим выводам, причем установил, что внутри депрессивных регионов разница в вероятности смерти на войне для русских и титульных этнических групп незначительна.После недавнего скандала с Владимиром Кара-Мурзой я решил повторить расчеты на данных 7 апреля 2025 года. К моему удивлению, многое изменилось. NB: Собранные журналистами данные о погибших фрагментарны, так что делать на их основе статистические выводы можно лишь с огромной долей допущения и за неимением более точных источников. Вероятность ошибки велика.Итак, отрицательная взаимосвязь числа погибших с медианным доходом в субъектах РФ исчезла. Напротив, есть положительная корреляция с ростом доходов. Связь с бедностью значительно уменьшилась (0,21), связь с крайней бедностью – тоже, но по-прежнему остается достаточно высокой (0,39). Впрочем, данные по крайней бедности у меня не обновлялись с 2020 года.В абсолютном значении больше всего погибших – в крупных регионах Поволжья и Урала – Башкортостан, Татарстан, Свердловская область, Пермский край. Однако это в значительной степени объясняется их высокой населенностью. Гораздо показательнее – доля погибших в населении. Тут у нас господствуют национальные республики и округа. Больше 200 человек на 100 тысяч населения, согласно открытым данным, погибли в четырех регионах: Тува (с большим отрывом), Бурятия, Республика Алтай, Чукотский Автономный округ. За ними следуют регионы Дальнего Востока – Сахалинская область и Забайкалье. Десятку замыкают Ненецкий Автономный округ, Кировская область, Республика Коми и Хакасия. Причем Чукотка, Ненецкий АО и Сахалин в плане доходов – очень благополучные регионы, и за чертой бедности там по статистике находятся немногие. Но основной доход получают работники сырьевых отраслей, тогда как жизнь в чукотских поселках я бы не назвал богатой и благополучной. Скорее всего, сказалась и мобилизация, которая на Дальнем Востоке была порой похожа на облавы. В абсолютном числе погибших доля этих регионов невелика, но относительный ущерб населению там куда более значителен, чем в регионах Поволжья или Урала.А вот в кавказских республиках все иначе. Четыре из их них входят в десятку «чемпионов» по крайней бедности. Казалось бы, стоило ожидать их в числе «лидеров» по доле погибших в населении. Однако при ранжировании по этому показателю они оказываются в самом низу таблицы. Дагестан, 21 октября 2022 года по абсолютному числу погибших уступавший только Краснодарскому краю, теперь на 26 месте, между Омской областью и Москвой, а по относительному показателю – на 9 месте с конца. Больше прочих пострадала Адыгея, но даже она находится на 15 месте с конца. А меньше, чем жители Чечни, Ингушетии и Кабардино-Балкарии, рискуют своей головой за «русский мир» только жители Москвы и Санкт-Петербурга. При том, что все три упомянутые республики входят в десятку с наибольшим уровнем крайней бедности. Это может объясняться тем, что мобилизация там практически не проводилась (в Чечне Кадыров ее в самом начале свернул, заявив, что республика и так уже поставила больше людей, чем требовалось, а в Ингушетии, вероятно, побоялись массово призывать после протестов 2018–2019 годов).Еще раз подчеркну, что данные очень сырые, и надеюсь, что серьезные социологи вроде упомянутого Алексея проведут более точные и тщательные исследования. Было бы интересно изучить те же данные, но еще и в разрезе контрактников и мобилизованных. Уверен, тогда картина станет гораздо яснее.

Вчера я крепко подохренел дважды - сперва с высказывания Владимира Кара-Мурзы в французском парламенте, затем - с попыток моих знакомых сказать - "а что такого?"Как сообщает SOTA, сенатор Клод Мальюре поинтересовался у Кара-Мурзы, нет ли в национальных республиках РФ революционной ситуации из-за того, что выходцы из них составляют значительную часть российской армии вторжения и погибают на войне. На что Владимир ответил: "Я говорил вчера в Страсбурге в рамках сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы с коллегой, которая много работает с военнопленными с обеих сторон. <…> И она сказала мне, что есть ещё одна причина, по которой Министерство обороны России привлекает так много представителей национальных меньшинств — потому что, как оказалось, русским психологически действительно тяжело убивать украинцев. Потому что мы — один народ. Это очень близкие народы, как всем известно. У нас почти одинаковый язык, одна и та же религия, века общей истории. Но если это кто-то из другой культуры, якобы это проще. Вот что эта коллега сказала мне вчера. Я раньше об этом не задумывался. Мне казалось, что причины были в первую очередь экономические. Но после её слов я тоже начал об этом думать".Я уже подробно писал о мифе об огромном числе "инородцев" в российской армии два с лишним года назад. Странным образом, он устраивал всех - и путинскую пропаганду с ее нарративом всемерной поддержки идеологии "русского мира" национальными республиками, и российских оппозиционеров, норовящих перевести ответственность со славян на кого-то еще, и украинцев, раскачивавших тогда миф об "орде". У него была лишь одна проблема - он не соответствовал действительности. Из подробного анализа, проведенного социологом Алексеем Бессудновым, вытекало, что примерно 76% погибших - славяне. При этом доля их в населении России была 79%. На ближайшую по количеству группу - кавказцев - приходилось только 9% (7%) соответственно. Так что с абсолютными цифрами все понятно, несмотря ни на какие "века общей истории". Скорее наоборот, эти самые века и слова об "одном народе" использовались при обосновании вторжения.Что же касается относительных цифр, то действительно, вероятность погибнуть на войне для тувинца и бурята выше, чем для среднестатистического русского. Почему - легко узнать, посмотрев на долю населения, живущего за чертой бедности, по регионам. Корреляция там видна невооруженным глазом. Помнится, в моих расчетах из нее выбивались немногие - в частности, те же Чечня и Ингушетия, где погибло меньше людей, чем можно было бы предположить по уровню бедности. Так что передайте кто-нибудь Кара-Мурзе, что в пунктах заключения контракта никто не рассуждает: "О, это русский, его мы, пожалуй, отбракуем, поскольку, чего доброго, начнет рыдать, убивая этнических братьев. Лучше возьмем злобного азиата". Берут всех, кто пришел. А приходят те, кто беднее. По расчетам Алексея, внутри депрессивных регионов разница в вероятности смерти на войне для русских и титульных этнических групп незначительна. Таких же бедных и бесправных гребли и по мобилизации - врываясь в деревни как бурят и нанайцев, так и русских, живущих по соседству в ЕАО. Вот об этих бедности и бесправии и стоило бы поговорить в контексте вопроса сенатора, а не пересказывать байки безымянной "коллеги".Слышал я и такое оправдание - дескать, Кара-Мурза не изложил личную позицию, а всего лишь пересказал чужое мнение. Но нет, это не снимает ответственности. Если ты с высокой трибуны озвучиваешь расистский миф, ты обязан дать и его опровержение. Иначе ты становишься его распространителем, вдобавок позоря и себя, и дело, которому служишь.UPDКара-Мурза написал ответ на посты с критикой, но какое "такое" количество нацменьшинств в частях, воюющих в Украине, так и не пояснил.

Трамп сейчас пытается закрыть "Радио Свобода". Многие пишут - ну и ладно, кто сейчас слушает радио. Вот только РС - давно уже не радио. Это огромный холдинг, управляющий многими медийными ресурсами. Причем очень разными. Некоторые - такие же бездушные рупоры пропаганды, как и Russia Today. Помню, как одну мою статью перевели на английский, приписав мне непрошеного соавтора, вся роль которого заключалась в удалении из взвешенного материала мнения стороны, неугодной американцам. Такие подразделения мне не жалко. Но некоторые редакторы РС вызывают у меня глубокое уважение, и я считал за честь работать с ними, пока РС не признали нежелательной организацией. Особенно нежно я люблю Север.Реалии и Сибирь.Реалии. Они не боялись печатать длинные истории, в которых сторонники войны показаны как живые люди, а не орки. Это статья для Север.Реалий принесла мне номинацию на The True Story Award - крутейшую международную премию за лонгриды. И, конечно, важная часть Радио Свобода - телеканал Настоящее время, спродюсировавший множество прекрасных документальных лент о России. Вспомним хотя бы нежно любимый мной фильм Юли Вишневецкой "Катя и Вася идет в школу", фильмы Андрея Лошака, невероятную короткометражку "Отец и сын". В первые годы войны это была, наверное, главная площадка для российских независимых кинодокументалистов. Найдут ли они альтернативы, если Трампу удастся то, что не удалось Путину, и РС окончательно убьют? Со временем, по большей части, да. Но оборвутся контакты, распадутся слаженные команды высококлассных специалистов, кто-то вообще уйдет в другую профессию, так что объективно фиксировать ситуацию в России станет гораздо сложнее, многие тексты и фильмы станут хуже, пробелы в освещении российской жизни шире, и сотни людей, которым и так нелегко, окажутся в еще более непростой ситуации. Такие дела.