стеснительный ленивец

я всегда была очкариквпопешарик. первые очки с наслаждением утопила в колодце, сказала - упали.вторые потерялись через неделю, дети постоянно что-то теряют.третьи случайно разбились на физре, спасибо физре хоть за это.четвертые мне сломал хулиган пасютин за пирожок с повидлом. я бы и сама могла, но пасютин взял на себя вину и признался учительнице. ему, кроме пирожка, терять было нечего, октябрятские звездочки за такое не отнимали. а хулиганом он стал еще лучшим.пятые снова потерялись.на шестых мне завели специальную заушную цепочку. кто бы знал, как легко эта цепочка рвется.дома еще были очки с заклеенным черной бумажкой одним окуляром (он же окуляр?), с черной бумажкой с дырочками для профилактики близорукости, пойди погуляй с соседскими друганами в таких, никакие взрослые обзывалки уже почти не заденут.потом я смирилась. потом даже гордилась, прочитав где-то, что очки носят только умные, ах если бы.сейчас у меня три пары, и я в них путаюсь.есть любимые, но в царапках. были любимые солнцезащитные, но костик решил их зачем-то почистить наждачкой, и они меня покинули. а что такое солнце для близоруких астигматиков, знают только близорукие астигматики. данечка в январской влерочке стонал - что это, зачем столько солнца, хочу обратно домой, выключите это.и вот в почти пятьдесят я снова стала очкариквпопешарик. новые знакомые спрашивают, почему у меня такие маленькие/большие/разные глаза. почему они как рыбки в аквариуме. иногда просто берут очки, надевают и говорят - ооо, а я нифига не вижу, а как ты в них видишь. про лечение травами, медитацией, стоянием на гвоздях, переоткрытием чакр, массажем век и свечкой в монастыре я пропущу.как я вижу? фигово. но это мои проблемы.как меня видят, спросила я телефончик, в ожидании костика, немножко в тоске во влерочке, без фильтров, по-честному.вот как-то так (а фоточки прикрепились сверху)

(не задано)

невероятный какой-то ливень за окном, затихли даже соседские собачки, коза, индюки, и вдруг почему-то забытое совсем чувство, что я дома, тут не страшно, это же дом. вот так через три года бегства, в албанской грозе - не знаю, смиряешься, привыкаешь, утешаешься, - сидишь под дурацкой гирляндой на кухне-балконе, слушаешь этот ливень, смотришь на молнии над горами и понимаешь, что это уже, кажется, навсегда, и не самое плохое навсегда, хотя никаких навсегда не бывает.

(не задано)

если бы тридцать пять лет назад со мной не начали дружить старшеклассники (люблю вас всех), если бы они не решили пойти в поход на майские, если бы они не взяли меня с собой, если бы меня не отпустила мама в мои тогда еще четырнадцать, если бы они пошли в любое другое место, а не на озеро кромань, если бы с нами было больше присматривающих родителей, если бы мы не пошли вечером вдоль озера и не увидели странно-опасных людей с ножами и портвейном, если бы странно-опасные московские люди-геологи не приехали тогда же туда же, если бы они не решили, что "школьников" надо оберегнуть ночью на всякий случай, или что они там решили, и не пришли с гитарой и портвейном, если бы единственная взрослая не устала от всех нас и не затаилась в палатке, если бы через месяц я не встретила на остановке одного из геологов, если бы не было этих "если бы" и еще ста других, я бы никогда не узнала костика.если бы меня вернули сейчас к костру, где я зачем-то гадала по руке какому-то чуваку в рваных джинсах и обещала ему все, что пока, к счастью, не сбылось, и спросили - хочешь другое? я бы сказала - да, но можно с тем же чуваком и деточку ту же оставьте, пожалуйста.могли бы мы тогда представить, даже после портвейна, что через тридцать пять лет костик будет лететь из еревана на три дня домой, домом будет албания, а я буду под вой камнерезки и соседской козы жарить яичницу и печь тортик, что яичница будет сердечком, а тортик не очень, что мы просто постоим жирафиками, обнявшись, без всяких слов.за эти тридцать пять мы уже все сказали друг другу.теперь можно вполне счастливо молчать.ну или кричать хором в окно чихающему на камнерезке чуваку - шэндет, вла (типа - здоровья, брат)